Потерянные крылья
Шрифт:
Олдридж тут же приоткрывает рот, глотает, не позволяет себе пролить ни капли. Джейсон ожидает, что тот попытается забрать бутылку, но Крис не предпринимает никаких попыток это сделать, жадно поглощая влагу и надеясь, что это не кончится слишком скоро. Коуэлл вынужден наклонять бутылку очень аккуратно, чтобы не потерять драгоценную воду, но даже если он случайно двигает ее слишком резко, Крис просто не позволяет себе выпустить ее изо рта, как будто он пил таким образом уже множество раз.
– Ты собираешься брать бутылку в руки, или я так и буду тебя поить?
Джейсон
Как только бутылка оказывается пуста, в него летят крекеры. Кристофер ловит упаковку из фольги, ничего не говорит, просто распечатывает печенье и старается есть, не слишком торопясь.
– А если бы не вел себя как идиот, то не был бы таким голодным.
Крису хочется что-то ответить, но его рот занят печеньем, так что он решает промолчать, подумав, что поесть для него сейчас гораздо важнее, чем заткнуть за пояс какого-то одичавшего зверочеловека.
Джейсон бросает короткое предупреждение о том, что идет на охоту. Он ничего не говорит о том, чтобы Крис оставался на месте и никуда не уходил, это кажется слишком очевидным. Олдридж не приспособлен к жизни в лесу, он не знает, куда нужно идти и как выжить в таких условиях. Уходить сейчас было бы актом глупости или суицида, смотря с какой стороны посмотреть.
Как только Джейсон уходит, Кристофер, в первую очередь, проверяет свои таблетки, закидывает одну в рот. Он уже давно пропустил время приема, но исправить это никогда не поздно. По крайней мере, до тех пор, пока не началась ломка. В такой ситуации только синдрома отмены ему и не хватало. Оставшееся время наедине с самим собой Крис проводит, ковыряясь палкой в огне. Это единственное развлечение, которое он находит.
Ждать возвращения Джейсона слишком скучно, так что к тому моменту, как он появляется за деревьями, Крис даже рад его видеть. Волк тащит убитого зайца за уши. Кристофер морщится от вида крови, но успевает вовремя отвернуться, когда Коуэлл принимается разделывать тушку. Это вызывает у зверочеловека лишь усмешку. Криса она раздражает, но он ничего не говорит, про себя называя Джейсона дикарем еще раз.
Стоит Джейсону начать жарить мясо, как по воздуху разливается великолепный запах, который заставляет Криса подсесть ближе к костру. Во рту собирается слюна, и каждая секунда ожидания ощущается вечностью. Печеньями он наесться не смог, так что от мяса зайца воротить нос не стал.
Кристофер с интересом смотрит, как пальцы, покрытые шрамами, отделяют мясо от костей. Он передает кусочки Кристоферу, закидывая в рот следующие. Мясо, жаренное без соли и специй, кажется пресным, но он не жалуется, проглатывая его и даже не пытаясь жевать. Через некоторое время Крис облегченно вздыхает, чувствуя, как исчезает болезненная, сосущая пустота в животе.
Он наблюдает, как Джейсон ложится спать. Кажется, все это время он был на ногах и не
Они с Джейсоном совсем как пламя: одно – дикое, необузданное, готовое пожрать все на своем пути, смести, лишь бы вырваться на свободу; другое – разведенное за стеклом, облагороженное и не стремящееся покинуть ту клетку, что для него создали.
Коуэлл проваливается в глубокий сон, даже его уши перестают шевелиться, а вечно искаженное ненавистью лицо расслабляется. Кристофер смотрит на нож, оставшийся на земле после разделки мяса. Все-таки у него был нож. Крис подходит к нему, берет в руки и смотрит на зверочеловека. Убить его, – и все проблемы исчезнут. Нужно просто проткнуть сердце. Один удар, и Крис свободен.
Кристофер подходит к волку, садится на колени рядом и обхватывает нож двумя руками, поднимая его вверх. Сидит так несколько минут: руки трясутся, а сам он только и делает, что смотрит на безмятежное лицо. В конце концов он встает и возвращает нож на место.
Это иллюзия: никакие проблемы не решатся, если он убьет Джейсона. Он ведь не ушел, когда был шанс – он просто не выживет в лесу, так что Коуэлл ему нужен. Да и у него, вероятно, не хватит сил убить кого-то. Не физических – моральных. Он просто не способен на такое.
Джейсон спит до самого утра, к середине ночи спать уходит и Кристофер. Олдридж не хотел бы страдать от недосыпа, хотя он, в любом случае, будет его преследовать. Сон на земле – это, пожалуй, не самое приятное, что с ним случалось. В тело постоянно что-то впивается: то какой-то камешек, то веточка. Промучившись остаток ночи, он встает вместе с Коуэллом, оставшись абсолютно не выспавшимся.
Они собираются в полной тишине, никто не говорит ни слова. Никто ничего не произносит даже тогда, когда они продолжают свой путь. Джейсон просто упрямо идет вперед, пробивая себе путь сквозь ветки с упрямством барана, а Кристофер не собирается заводить разговор первым. Еще чего! Он не собирается опускаться так низко.
К середине дня Крис готов молить о том, чтобы волк наконец остановился и позволил ему передохнуть. Тело ноет и противится таким неожиданным и долгим физическим нагрузкам. Усталость наваливается все сильнее с каждым шагом.
Джейсон, кажется, вообще не чувствует усталости, нельзя заметить даже самый незначительный намек на то, что тот хоть немного утомился от продолжительной ходьбы и бесконечных попыток пробраться через буреломы. Крис злится на это все больше и больше с каждой секундой. Слишком занятый культивированием злости внутри себя, Кристофер совершенно перестает смотреть под ноги.