Потерянные Наследники
Шрифт:
— Какой же он мудак, все не уймется, — процедил сквозь зубы Себастиан.
— Ну хоть в этот раз он практически никого не купил, — вырвалось у меня.
Мы помолчали. Сунув руки в карманы куртки, я делала вид, что старательно изучаю под ногами брусчатку. На деле же мои мысли занимал Томас. Находиться в объятиях Себа, пускай и только дружеских, было куда менее приятно, чем под самым укоризненным взглядом Тома.
Если понадобится, придется умолять Сашу, чтобы он меня не сдавал.
Я уже чувствовала его приближение по протестующим гудкам за нашими спинами и лязгу шин на крутом повороте.
Не глядя на меня, он подлетел к Себу и схватил того за шкирку, отодрав от мотоцикла, который с грохотом свалился на землю.
— Кто ты?! На кого работаешь? — Рявкнул Томас, впечатывая парня лицом в фонарный столб. Я услышала неприятный хруст ломающегося носа и бросилась на помощь.
— Том! Том, все нормально!!! Это я! Я попросила забрать меня! Он ни в чем не виноват! Отпусти его! — Кричала я, повиснув на плече телохранителя, который отмахнулся от меня, словно от назойливой мухи.
— С тобой я потом разберусь! — Прорычал Томас, и от звука его голоса мне стало не по себе.
— Говори сейчас! Только отпусти его! — Выкрикнула я, снова запрыгивая на Томаса. Он готовился ударить Себастиана повторно, но тот ловко вывернулся и предостерегающе выставил кулаки перед собой.
— Я ее друг! Больше я не причиню ей никакого вреда! А ты, еще раз меня тронешь, получишь повестку на судебное разбирательство, понял?! И я пришлю тебе счет за ремонт моего байка! — Глаза Себастиана гневно мерцали из-под густых бровей. Он был крупнее Томаса, но очевидно не так силен.
— Себ, уезжай скорее! — Взмолилась я, всеми силами удерживая Томаса на месте. Он, конечно, мне поддавался, сама бы я точно с ним не совладала. — Иначе он тебя прибьет!
— Ты обещала мне обед! Мой номер не изменился, Агата. Позвони, ладно? — Он улыбнулся окровавленной улыбкой, стараясь унять в голосе злость.
Я кивнула, но Томас не дал мне шанса сказать что-либо, схватив в охапку и бросив на заднее сиденье вольво, положив тем самым конец этой разборке.
Оставшийся путь до гнезда мы преодолевали в молчании, которое звучало хуже, чем лавина обвинений. Я физически ощущала стену, что выстраивал между нами Томас, но в тот момент во мне не было ничего, кроме гнева. Себ ничего плохого не сделал, но в очередной раз выхватил от моей семьи. Водителя в машине не было, только мы, из чего я сделала вывод, что Томас сорвался по моим следам прямо из дома, опередив Сашу.
— Ты пошла и сделала ДНК тест? — Голос Тома прозвучал отстраненно, словно его вопрос был адресован не мне.
— Да.
— Соврала Монике, сбежала от Саши и пыталась контролировать свое сердцебиение?
Я не ответила. Томас бросил машину на подъездной дорожке к дому, распахнул дверь и вытащил меня на улицу. Уже смеркалось, но его глаза были темнее темноты. Том пристально вглядывался в меня, зажимая между собой и вольво. Я не выдержала и отвела глаза.
— Смотри на меня! — Потребовал он. — Я похож на него?!
— Нет, но… — прошептала я.
— Тогда какого хрена ты творишь?!
— Ты же соврал мне! Значит, тебе известна настоящая
— Да есть миллион причин! — Томас выпустил меня и сжал кулаки. — Артур старше меня на 3 года, тогда мой папа уже женился на маме! Он никогда бы ей не изменил!
— Откуда ты знаешь, — нерешительно шепнула я. Но почти тут же пожалела об этом. Я собиралась успокоить его, но, как самая бестактная тварь, ковырнула незаживающую рану в сердце Тома. Цвет его глаз слился со зрачками, и я вся сжалась в машину под их испепеляющим взглядом.
— То, что твоя семья держится на одних деньгах, не значит, что в остальных семьях так же!!! — Рявкнул Томас. — Мои родители любили друг друга! А вот ты и вся твоя испорченная семейка не знают, что это такое!!! Папа бы умер вместо мамы, если бы так можно было! А вы только и знаете, что лишаете друг друга фамилий да переписываете состояние с одного дебила на другого! Ты такая же, как твои мать и отец! Как бы ты это не отрицала. Ради личной выгоды ты предашь любого, кроме себя!
— Можно подумать, ты не догадывался об этом! — От возмущения я тряслась с головы до ног. От моего желания заверить его в том, что он все неправильно понял, не осталось и следа. — Томас, да ты же видишь меня насквозь! Неужели ты не знал, на что шел, когда захотел быть со мной?! Ори сколько угодно, маши кулаками и избивай невиновных. Но ты все равно слаб, потому что винишь себя в том, что от тебя никогда не зависело! Ты срываешь не злость, а свою скорбь на людях вокруг. Но мы не виноваты, что твоя мама погибла! И ты тоже!
— Не смей вообще упоминать мою маму! — Закричал на меня Томас. Но мое сердце отчаянно сжалось, когда я заметила предательский блеск в его глазах. — Я думал, ты такая же, как я. Только с тобой я мог по-настоящему забыться. И вот так ты поступаешь со всеми, кто тебе хоть сколько-нибудь дорог?! И не ври мне, что это не так!
— Отпусти ее, Том… — шепнула я со слезами на глазах. Мне было больно за нас обоих. Я по глупости обидела и была обижена. Но впервые от боли, что мы наносили друг другу словами не было ни капли удовлетворения. Шагнув к нему навстречу, я протянула руки, чтобы обнять его разгневанное лицо.
— Она никогда бы не стала винить тебя. Ты сделал для нее все, что мог, я знаю. Она бы хотела, чтобы ты был счастлив.
Но Томас грубо сбросил с себя мои руки, до боли стискивая запястья.
— Ты не имеешь права давать мне советы! Твою мать, да ты ведь даже не знаешь, что такое уважение и любовь! Я тебя нена… — Томас осекся, но сказанного было вполне достаточно, чтобы вывести меня из себя.
Я с силой рванулась назад, высвобождаясь из его хватки, чтобы после как следует врезать кулаком в грудь.
— Что?! Ненавидишь меня?! Давай, скажи это уже наконец! — Закричала я, чувствуя, как вспыхнули от гнева щеки. — Скажи, что я виновата в том, что родилась в такой ужасной семье! Скажи, что тоже хотел бы, чтобы мать уморила меня в своей утробе! — Из глаз крупными каплями покатились слезы злости. — Как же просто обвинять в неумении любить человека, которому ты даже не дал шанса!
— Агата, я… — Томас будто бы опомнился, но стало слишком поздно. Слова слетели с моих губ прежде, чем мозг успел дать отбой.