Потерянные Наследники
Шрифт:
— Я и есть покрепче! Выжил же после твоих дешевых попыток убрать меня из завещания.
— Так вот откуда ноги растут! Адриан, а я все думал, почему дед на меня так взъелся?! — С этими словами Артур бросил медкарту мне в ноги и зашелся неестественным нервным смехом.
— Свали отсюда по-хорошему, сукин сын! — Рявкнул я, стараясь отодрать голову от подушки. Удалось. Несмотря на ошейник, тянущий меня обратно.
— Что же ты мне сделаешь?! Убьешь меня взглядом?! — Артур буквально задыхался от чувства собственного превосходства. — Ты совершаешь чудовищную ошибку, обвиняя меня во всех своих бедах. Хотя единственное,
Я даже не понял, как оказался на своих двоих: всего секунду назад лежал пластом, и вот нога в гипсе уже брякнулась о кафельный пол.
— Ублюдок! Только тронь ее! Она моя!!! — Заревел я, но тело отказалось поддержать меня в намерении набить Артуру морду. В груди что-то с силой кольнуло, здоровая нога с непривычки подогнулась и, потеряв равновесие я полетел башкой вперед. Нос поздоровался с кафелем первым, и работа врачей пошла насмарку. Кровь хлестала каким-то диким фонтаном, так что я даже говорить не мог. Ребра пронзала дикая боль, давление на легкие казалось невыносимым. У меня со страшной скоростью темнело в глазах, я мог только слышать испуганные ругательства Артура и ощущать на себе его беспомощные попытки поднять меня с пола так, чтобы не выслать при этом на тот свет.
— Братишка, прости меня! Скажи только, как тебе помочь?! — Это было последнее, что я услышал, прежде чем в легких закончился кислород.
Я отделался крепким нагоняем от лечащего врача и еще парой недель под капельницей. А на Артура дедушка подал в суд. В итоге, согласно судебному постановлению, ему запрещалось приближаться ко мне или Агате ближе, чем на три метра. Нарушение каралось окончательным отказом в наследстве. В общем, Артур вляпался по самые… ну вы поняли.
Томас щелкнул по экрану телевизора и устроился на диване, вернув меня обратно во второй весенний день. Я посчитал, что моя голова стала уже достаточно ясной, чтобы продолжить расследование, в котором застопорилась Агата. Чтобы расположить Томаса к разговору, я проиграл ему следующий матч в Фифу и, якобы безнадежно, отбросил джойстик к ногам.
— Том, как человек, уже неделю играющий в мою приставку, ответь: ты реально знаешь, кто папаша Артура?
Вместо ответа он удивленно уставился на меня.
— Зачем вам это знать теперь? Если так охота, спровоцируйте Артура нарушить судебный запрет, и останется он без завещания, как вы и хотите.
— Нет, этого недостаточно. Он должен перестать позорить нашу фамилию! — Разозлился я.
— Можно подумать, только он ее позорит, — усмехнулся Томас.
— Я вот ни разу не видел таких наглых телохранителей, — заметил я, вспомнив, как этот парень отвесил моей сестре воспитательный подзатыльник, — неудивительно, что Агата в тебя влюбилась.
У Томаса с актерской игрой было так же хреново, как у моей сестры. Он натянуто улыбнулся и отвернулся к экрану, не зная, что сказать.
— Да брось, ты хотя бы не изменял ей со своей бывшей, а твой старший сводный брат не обещает ее отбить.
— В такое дерьмо мог вляпаться только ты, — хмыкнул Том. — Подожди еще, ваш дед просто не копался в родословной Алины.
— В их с Артуром любви делить людей на классы определенно есть что-то родственное, — проворчал я. — Главное, чтобы дед сам не начал подыскивать Агате жениха. Это разобьет ей сердце.
— Если бы ты не
Смело я тут распыляюсь насчет разбитых сердец, учитывая, что на моих ладонях все еще лежали осколки Алиного. Чем лучше мне становилось, тем реже она приезжала ко мне. И каждый день я боялся, что все. Вот сегодня она уже не придет. К середине марта она была у меня максимум два раза в неделю. Я и сам уже физически ощущал, как осточертели моим друзьям я и моя больница. Но они продолжали наведываться ко мне и развлекать в меру оставшихся в резерве сил. 20 марта с меня сняли гипс. Теперь я мог хромать до главной лестницы и караулить Алину там. Так я на целых пять минут скорее узнавал, придет она ко мне сегодня или нет. Я чувствовал себя Хатико или белым Бимом с черным ухом, который терпеливо ждал и не понимал, что дожидается пустоту.
Но когда ее янтарная макушка мелькала внизу на одном из лестничных пролетов, я готов был бросать свои костыли и кубарем катиться ей навстречу.
— Когда тебя выпишут? — Поинтересовалась Алина, когда я ковылял рядом с ней обратно в палату.
— Надеюсь, нескоро.
— Что ты такое говоришь?! — Искренне удивилась она.
— Как только меня выпишут, все это закончится. — Честно признался я.
Алина обогнала меня и замерла прямо напротив, преграждая дорогу.
— Что закончится? — Прошептала она, поднимая на меня глаза.
— Мы. Ты больше ко мне не придешь.
В ее изумрудном взгляде застыло выражение, которое я даже не надеялся разглядеть. Грусть. Ей тоже было жаль.
Алина по привычке укусила себя за край верхней губы, и я уже не мог отвлечься от ее приоткрывшихся губ. Глухими ударами сердце высчитывало степень моего обожания.
Она хотела сказать что-то, но передумала. Вместо нее сказал я:
— Люблю тебя.
— Адриан, зачем ты все испортил, — вздохнула она и отвернулась, продолжив путь по больничному коридору.
Я смотрел ей вслед и теперь совершенно отчетливо понимал, почему не я один запал на нее. Мы с Артуром, несмотря на праведное чувство взаимной ненависти, были одинаково испорчены деньгами и падкими на них девчонками. Неудивительно, что когда в наши жизни ворвалась рыжеволосая девушка, почти девочка, до боли невинная и чистая, нам обоим одинаково сильно захотелось ее испортить и забрать себе. Все таки, хотелось верить, если перед Алиной встанет выбор, она хотя бы попытается оправдать меня в своих глазах.
Когда мы добрались до моей палаты, я не успел взяться за ручку двери, как та распахнулась изнутри, и Вика едва не сбила меня с ног. Не успел я спросить, что она тут делает, как она схватила меня за шкирку и затащила в палату.
— Где он?! — Закричала она. — Изменяет мне с этой шкурой по имени Нина?! Отвечай, ты покрываешь его или нет?!
— О чем ты? — Я непонимающе уставился на нее, боковым зрением уловив загоревшийся экран телефона на своей кровати.
— Макс! Он пропал вчера днем, не берет трубку и не ночевал дома! Ни со мной, ни у отца! — Вика гневно махала руками, метаясь от одной стены к другой. — Я позвонила Агате, у них же с моим парнем особая дружба, — девушка наигранно закатила глаза, — та сначала молчала в трубку, а потом отключилась, ни слова мне не сказав. Что происходит?!