Потерянные рассказы о Шерлоке Холмсе (сборник)
Шрифт:
Наплевав на правила клуба, согласно которым в нем запрещалось разговаривать, я вскричал, обращаясь к Холмсу:
– Что здесь, во имя всего святого, произошло?!
– Я опоздал, Уотсон. – Мой друг поднял на меня полные слез глаза. – Моя глупость и недальновидность стоили моему брату жизни! Целью убийцы был не я, а мой брат!
– О господи! Так вот что означал вопрос «Кто брату сторож?».
– Именно. Более того, до меня наконец дошло, о чем говорилось в первой строчке. «Май», «форт», «к» – анаграмма имени моего брата: «Майкрофт». Он-то как раз баловался нюхательным табаком.
– Не вините себя, дружище, – стараясь говорить как можно мягче, произнес я. – Я нисколько не сомневаюсь, что вы сделали все от вас зависящее, и я знаю, что ваш брат не хотел бы, чтобы вы так терзались.
– Спасибо за сочувствие и поддержку, Уотсон, – встав, тихо промолвил Холмс. – Мне нужно некоторое время побыть одному, чтобы хоть как-то смириться со случившимся. Я на несколько дней переберусь в гостиницу.
– Конечно, дружище, – промямлил я. – Если вам нужна моя помощь…
– До свидания, Уотсон. – Холмс понуро двинулся к выходу, и у меня при виде его горя заныло сердце.
– Чудовищная трагедия, доктор, – положил мне руку на плечо Лестрейд. – Будьте уверены, я брошу все силы Скотленд-Ярда на поиски маньяка.
– Спасибо, инспектор.
Я вернулся домой в наимрачнейшем расположении духа. Наша квартира без Холмса казалась на удивление пустой. Пока я ходил к пациентам, мой друг успел наведаться на Бейкер-стрит и собрать вещи, так что больше в тот день мы не увиделись.
На следующее утро газеты вышли с некрологами. Многие знаменитости опубликовали статьи, посвященные брату Шерлока Холмса, однако о работе Майкрофта в правительстве не было сказано ни слова. Не разглашалась и причина смерти – со ссылкой на еще не завершенное полицейское расследование. От Холмса всю неделю не было вестей, за исключением приглашения на похороны и панихиду, за которыми должны были последовать поминки в отеле «Эксельсиор».
Когда я отправился на кладбище, стояло солнечное холодное утро. В церкви собралось меньше народу, чем я ожидал, а Холмс сидел отдельно от знаменитостей, пришедших воздать Майкрофту последние почести. Мой друг был одет в черное пальто и котелок, а в руке сжимал трость. После короткой панихиды Холмс произнес надгробную речь, тронувшую всех присутствующих. Затем мы двинулись на кладбище. Под заупокойную молитву я и еще три человека опустили гроб в могилу. Когда Холмс бросил горсть земли, глухо стукнувшуюся о крышку гроба, я не смог сдержать слез – столь сильно я сочувствовал своему скорбящему другу.
Когда народ стал расходиться, вперед медленно выдвинулись два могильщика с лопатами, которые все это время незаметно стояли в стороне. Я бы даже не обратил на них внимания, если бы не Холмс, который пристально разглядывал обоих. Один могильщик был высок и худ, тогда как другой, горбун, отличался коренастым, приземистым телосложением. Чтобы защититься от холода, оба могильщика были одеты в теплые куртки и шапки, а шею повязали шарфом.
Холмс поманил могильщиков к себе, побренчав в кармане мелочью в знак того, что хочет дать им на чай. Горбун, словно только этого и ждал, с готовностью поспешил к моему другу, а вот тощий замялся. Холмс вложил несколько монет в ладонь горбуна, и тот в знак благодарности снял шляпу. Тощий продолжал топтаться на месте.
– А вы? Разве вы не хотите получить того, что заслужили? – спросил Холмс, направившись ко второму могильщику.
Тот лишь безмолвно покачал головой.
Мой друг водрузил на голову котелок и взялся обеими руками за трость.
– Понимаю, – кивнул он. – Ведь вас ждет виселица!
Глаза могильщика вспыхнули, и он попытался ударить Холмса в грудь заточенным концом лопаты. Мой друг оказался готов к такому повороту событий и легко парировал удар тростью. Потом словно молния сверкнула – Холмс выхватил из трости спрятанный внутри нее клинок и приставил острие к горлу могильщика.
– Я искренне надеюсь, что вы дадите мне повод прикончить вас на месте, – ледяным голосом промолвил мой друг.
Нисколько не сомневаясь в том, что Холмс от горя тронулся умом, я осторожно двинулся к своему другу.
– Старина, что вы делаете? Ради всего святого, опустите клинок! Вы не в себе!
– Уотсон, разве вам не хочется поздороваться с нашим старым знакомым? – ни на секунду не сводя взгляда с могильщика, спросил меня Холмс. – Я думал, вы уже узнали Джонаса Риммера. Если вы помните, мы с ним уже встречались. Вы еще об этом написали рассказ под названием «Убийство в предместье». Кстати сказать, Риммер и есть Коробейник.
Я застыл в ошеломлении. Нечто в глазах могильщика действительно показалось мне знакомым.
– Вы уверены, Холмс?
– Можете не сомневаться, Уотсон.
У могилы, привлеченные шумом, стали собираться начавшие было расходиться люди, присутствовавшие на похоронах. Из-за деревьев в отдалении показался инспектор Лестрейд в сопровождении двух одетых в форму констеблей.
– Поскорее наденьте на него наручники, инспектор! – крикнул Холмс. – Этот джентльмен проворен как угорь.
Один из констеблей забрал у Риммера лопату, а второй завел руки преступника за спину, чтобы Лестрейд мог их сковать.
– Ничего ты мне не сделаешь. Я законов не нарушал, – прошипел злоумышленник, с ненавистью глядя на Холмса.
– С вашей точки зрения, в убийстве трех невинных людей, возможно, и нет ничего противозаконного. К счастью, добропорядочные граждане считают иначе.
– Вы хотели сказать, четырех невинных людей, – поправил я друга.
– Троих, дружище, – улыбнулся мне Холмс. – Майкрофт живехонек. А вот, кстати, и он сам, легок на помине. – Прославленный сыщик ткнул пальцем в грузного мужчину, который, помахивая тростью, бодро шагал к нам по тропинке.
Меня переполняла буря самых разных эмоций, главным среди которых было чувство облегчения от осознания того, что старший брат Шерлока в действительности жив.
– А кто же тогда?.. – пролепетал я, показав на гроб.
– В этой могиле обрели покой несколько дюжин кирпичей, – невозмутимо ответил Холмс.
Майкрофта немедленно окружили друзья и коллеги, которые тут же принялись жать ему руку, хлопать по спине и осыпать вопросами.
Подняв руку в знак того, что требует тишины, Майкрофт произнес, обращаясь ко всем присутствующим: