Потерянные в Зазеркалье. Четыре книги в одной
Шрифт:
Они сидели рядом, и Виктор старался найти слова, которые могли бы успокоить Валю. Но понимал, что сейчас это сделать было не возможно. Виктор не видел Николая мертвым, и у него сохранялось чувство, что как только он ляжет в своей комнате, на диван, дверь откроется. И Николай придет к нему посмотреть футбольный матч, и по-тихому опрокинуть рюмочку под это дело. Он не мог осознать, что все что случилось, правда.
Они еще долго говорили и вспоминали. А потом разошлись, унося в свою кровать грустные мысли. И все же это уже было вместе, хотя пока что поврозь.
– Ну надо же! – думал ошарашенный прошедшими событиями и новостями Виктор. Ему вдруг стало стыдно за свою зависть, за свои грешные мысли. Человеку оставалось жить год, а я….
– Поехал в дом отдыха и там приступ и все! – вспоминал он слова Вали.
– Нельзя было ему пить, даже немножко! А я ему подыгрывал, сколько раз мы с ним по рюмочке под футбольный матч, и в лесу, собрав грибочков. Дураки, все думаем шутки. Как дети Валечку обманывали! Вот и доигрались! Колян, Колян. Как же теперь жить в этом доме, зная, что тебя уже никогда здесь не будет? Жалко, ох как мне тебя жалко Колян. Прости меня, если сможешь. Там! – поднял Виктор кверху глаза. А Валюшке я помогу, ты не беспокойся.
Виктор представил всю эту гадость с моргами, гробами и венками. Ох как страшно было испытать все это на себе, а Колян теперь прошел через все это. Хотя конечно он уже ничего не понимал, – успокаивал себя Виктор. Но ему казалось, что он чувствует весь этот страх, весь этот ужас, живший в теле друга в те страшные дни, за него. Он представил себя в гробу и передернулся.
– Да нет, я то еще жив! – подумал радостно и даже эгоистично. А когда умру, то уже ничего не увижу! – успокоил он сам себя.
Виктор прошелся на кухню, достав бутылку пива и стакан. Он прошел назад в комнату, слегка задев плечом комод, от чего рамка зеркала, висящего над ним, покачнулась. Виктор глянул мельком в зеркало и вдруг подумал, – но получается, я тогда видел все, как случилось потом! Откуда, кто и как смог узнать и показать мне будущее? Загадка. Если бы я записал все это хотя бы в дневник, то сейчас можно было бы все это сопоставить, и это было бы доказательством чуда. Постой! Я же написал тогда стихотворение.
Ты в жизнь мою вошла с букетом желтых листьев…
Оно, правда, не совсем точно соответствовало действительности, да и кто всему этому поверит, и кому вообще-то все это нужно? Только мне самому!
– Ну и что. Если все это произошло со мной, мой интерес не последний и не бесполезный. Я могу разобраться во всех этих явлениях на самом себе. Это не так уж мало, – решил он.
Но навязчивая мысль о виденном на Рождество влекла Виктора снова посмотреть в зеркало. Он подошел и внимательно вгляделся в него. Никаких признаков чуда и волшебных коридоров он не увидел, как ни тужился. И после этого, все стало казаться ему его же фантазией и подтасовкой карт. Потому что он уже забыл, что видел тогда, и что видел сейчас, вернее разницу и сходство.
– Было две ситуации, из которых я составил одну, – решил он. Сон и явь.
Он посмотрел на себя еще раз и ушел в комнату, отметив, что где-то в мыслях мелькнуло что-то неправильное, а что он не мог понять. И где, тоже. Осталось состояние, похожее на то, когда ты быстрым шагом идешь по вечерней улице и принимаешь пробку за монетку, хотя где-то в участке оценки увиденного, мозг посылал импульсы что это пробка, а глаза говорили, что это монетка. И ты идешь и думаешь, – вот дурак, почему не взял монетку? Но эта мелкая проблема, быстро перестает мучить голову, и забывается. Потому что на смену ей приходит куча других, порой более важных, например, а выключил ли ты чайник, перед уходом на работу, или, отремонтировать телефон или лучше купить новый? Эта проблема была настолько мелкой, что она быстро забывалась, до следующей. И это немножко непонятное чувство несоответствия быстро таяло.
В этот раз это чувство несоответствия растаяло не слишком быстро. Оно мешалось в мозгу, и зудило. Виктор, стараясь избавиться от него, перебирал все мелочи, которые могли дать такой дискомфорт. Он проходился действие за действием, он вспоминал кадры за кадром. Но ничего не нашел.
– Итак, что мы имеем? – обратился он следующим вечером к своему отражению. В зеркале отражалось будущее? Получается, что я каким– то образом поймал время, обогнав его? Ну что скажешь друг? – кивнул он заговорщически отражению.
– Ничего сложного. И ничего необычного для человека владеющего некоторыми истинами и небольшой практикой, – сказал второй Виктор, глядя прямо в глаза первому.
Ты же сам когда-то вывел теорию бесконечности. Так вот в этой бесконечности существует все, и все повторяется, и все опережает, и все запаздывает. Любая ситуация имеет свое противоположное лицо. Клубок сюжетов и действий. Лиц и судеб. Ты устроил себе очень эффектный ход. Не думай, ты естественно не первый кто до этого додумался, но ты первый, кто понял природу этого явления. Бесконечность поистине скрывает бесконечное множество идей и их открытий, при этом и твое открытие несет тебе бесконечное множество удивлений и восхищения. Ты и представить себе не можешь, на сколько это все серьезно, страшно и интересно. Юморно, поучительно и интригующе. Знал бы я еще больше определений, они все запихнулись бы, в то, что ты открыл, только на половину поняв. Да где там, на половину, на мельчайшую дозу, адекватную месту в бесконечности бесконечно малого и бесконечно большого.
Ну что понял или мозги в раскаряку встали? – ухмыльнулся голос в зазеркалье, и Виктор увидел себя с этой усмешкой и одуревшим взглядом вместе. Ему стало смешно. Он попробовал повторить это выражение лица, но второй раз оно не получилось.
– Выпей коньячку, сказал внутренний голос.
– Не стоит, начинать! – подумал Виктор. Опять начнутся эти сдвиги по фазе и женщины начнут выпрыгивать из зеркала. А мне, скоро назад, в командировку. Не солидно и не осмотрительно.
– А ты не живьем, а в кофе. Это ведь не запрещено, и к тому же, сейчас ты в Москве, в отпуске, и завтра выходной. Расслабься, – посоветовал ему внутренний голос. Тебе это сейчас нужно. А то свихнешься от этой монотонности.
Виктор сварил кофе и плеснул туда несколько булек коньяка. Он сел в кресло и предложил кофе двойнику.
– Спасибо сказали они друг другу.
– Так ты говоришь дело в бесконечности. Ну и что дальше, просвети, – спросил он вглядываясь в зеркало.
– Ну, если ты не можешь догадаться сам, слушай, – высокомерно и интеллигентно сказало отражение.
Ты устроил себе коридор из отражений в зеркале. Сколько ты видел дверей, то бишь отражений. Пять, десять? Но на самом деле они могли отражаться как можно множество раз. Естественно с каждым отражением сила отражения имела меньшую энергию, размер воспринимаемый человеческим глазом стремился к нулю, но количество реальных отражений не было ограничено ничем для них самих. Естественно в этой бесконечности жили своей жизнью все варианты отражения твоей жизни, в одном из которых была и Валечка, и твоя поездка в Африку, и твое возвращение и этот букет осени, – особенно романтично с придыханием сказал второй Виктор и на секунду закрыл глаза, как бы представляя еще раз эту картину.