Потерянный голос надежды
Шрифт:
Она подумала, что Лёша прав, потому отошла от решётки. Не хочет говорить, и не надо. Главное, что он лечит Мишу.
В нише, куда их затолкали, было темновато, так как свет факелов сюда почти не попадал. Хотя, большего освещения и не нужно – книжек читать они не собирались, а в основном всё было видно. Такая полутьма имела одно огромное преимущество – происходящее внутри ниши было скрыто от посторонних глаз. Зато сами узники прекрасно могли видеть, что творится снаружи.
Благодаря тому, что в пещере постоянно горел костёр, она была тёплой, не смотря на свои большие размеры. Это радовало. Пленники сняли куртки, планируя возвести их в ранг подушек. Неизвестно сколько времени предстояло провести здесь, поэтому надо было не унывать. А пока оставалось смириться и выжить.
Учитывая, что выживать на голодный желудок было сложнее, чем на сытый, то для начала следовало подкрепиться. Теория, выдвигаемая Лёшкой, гласила: в сытом теле – бодрый дух. Спорить было сложно, так как голод уже давно напоминал о себе.
– Давайте хоть поедим, - предложил Лёшка, ощущая, что желудок прилип к позвоночнику.
Все были голодны, как волки, и начали рыться в рюкзаках, пытаясь отыскать хоть какие-то припасы. Обидно, что, уходя из своего лагеря, никто даже не подумал прихватить с собой готовую кашу с мясом. Зато консервы так и лежали в рюкзаках. Про них просто забыли, обрадовавшись свежему мясу. Наспех открыв жестяные банки, ребята поели.
– Скорее всего, мы у беглых преступников, - выдвинул версию Лёшка, нарушив тишину. – Уж больно у них рожи арестантские.
– Ну, то, что они не служители церкви, мы заметили, - хмуро отозвалась Ира, вытаскивая из рюкзака спальник и раскидывая его на полу. – Я так понимаю, что мы им для чего-то нужны, раз они нас не отпустили и не убили.
– Ага, - кивнула Света, укладываясь рядом с подругой, и добавила: – Хорошо, что мы спальники не оставили в пещере. А то гостеприимство больно радушное и экзотичное – пришлось бы на голых камнях спать.
– Интересно, а куда они ушли? – задался вопросом Герка, в очередной раз, пробуя решётки на прочность.
Света посмотрела на него и вздохнула.
– Не знаю почему, но меня радует, что их сейчас нет, - заметила они. – Злобные лица не хочется видеть.
Немного поболтав, друзья заснули – усталость взяла своё.
* * *
– Да ты посмотри на них, они спят! – услышала Света чей-то голос и проснулась.
Во сне она прижалась к Роме и он обнял её. Света попробовала вылезти из-под его руки. Пока она копошилась, Рома проснулся и сел на спальнике, уставившись на непрошенных гостей.
Возле решётки прохаживался Пашка с котелком в руках. Рядом ним стоял парень огромный, как шкаф, и разглядывал пленников.
– Надо оповестить их родственников, что они живы. Пусть готовят выкуп, - оживлённо заговорил Пашка, поглядывая на ребят, словно выбирал на базаре породистых щенков.
– Не стоит спешить, - не согласился с ним «шкаф». – Если они выйдут отсюда и расскажут о нас, то нашим поискам придёт конец.
– Мдааа… - протянул Пашка, и досадливо пнул решётку. – Может их убить, чтобы не было проблем?
У пленников аж дыхание перехватило. Ну вот, приехали. Давай теперь шашкой махать, да резать неугодных. Ну что за непруха?
– Это не тебе решать, - осадил его здоровяк и больше не стал тратить время на пустые разговоры. – Дай им пожрать, а то подохнут, - бросил он, направляясь к костру.
Пашка изобразил недовольство, смешанное с омерзением, будто его попросили вычистить общественный туалет, но перечить не стал. Приоткрыл небольшое окошко в решётке. Брякнув котелком, пропихнул его туда, и тут же закрыл окошко.
– Кушать подано, ваши величества, - съязвил он и забросил через решётку пять пластиковых ложек. Они с сухим звуком упали на пол.
После консервного пира есть совсем не хотелось, и пленники оставили без внимания пойло, бултыхающееся в грязном котелке.
– Приготовили, как свиньям, - брезгливо отметила Ира.
«Как в тюрьме», - подумалось Свете.
Да, только в тюрьме время течёт так долго. Ребята были в заключении не больше суток, а сдавалось, что прошла вечность. Зато у них была возможность присмотреться ко всему.
Закопчённые стены, тускло освещаемые факелами, казались мрачными свидетелями бесчинств, творящихся внутри пещеры. Костёр всегда поддерживался старичком, который всё время был здесь и никуда не уходил. Он ни с кем не разговаривал, и, казалось, жил своей жизнью, не связанной с жизнью банды. Он часто сидел за небольшим столом в дальнем конце пещеры, заставленном колбами. Склонившись над какими-то бумагами, рассматривал что-то в лупу. Скорее всего, он был химиком, потому что колбы и мензурки, находившиеся в его ведении, всегда перемещались то на костер, то в холодильник и из них постоянно валил едкий пар.
По другую сторону от владений старичка, была «столовая». Грубо склоченные скамейки сгрудились возле длинного обеденного стола, на котором вечно царил хаос: миски, чашки, ложки сомнительной чистоты перемежались с кастрюлями и сырыми овощами.
Ниша, в которой сидели пленники, находилась в отдалении. Хоть в этом повезло! Не придётся быть на виду у всех. Другие ниши исполняли роль спален хозяев. Постелью им служили надувные матрацы, спальные мешки, да и просто соломенные тюфяки.
Лысая Дашка быстро смекнула, что у пленников есть спальные мешки, в то время как она сама ютилась на соломенной подстилке. Взяв себе в охранники Ваську с его неизменной дубинкой, и ещё одного парня, который до этого всё время молчал и ни во что не вмешивался, девушка решила «раскулачить» своих зажиточных «гостей».
«Молчаливый» парень без всяких эмоций взял на прицел узников. Ира сжалась под дулом пистолета, но тут же стиснула зубы и вскинула голову. Не станет она дрожать от страха! Васька угрожающе потряс дубинкой и пару раз перекинул её из руки в руку. Но решётку пока не открыл – опасался стычки. Игорь, наверняка, запретил трогать пленников, так что пистолет был скорее психологическим оружием.
– Вы щаз тут не дёргайтесь, а то Сашка махом прикончит всякого, - заговорил он, брызнув слюной. – А Дашка у вас порядок наведёт, а то у вас грязно очень – слишком много барахла притянули с собой. Пихайте свои шмотки к решётке, - приказал он, - а сами встаньте у дальней стены.