Потерянный источник
Шрифт:
Ярвуд поддерживал в рабочем состоянии костерок, сидя в тени под тентом из второй юбки, верхней, от платья. Та хоть и была изрядно драной после бешеного ползания по кустам в попытках спрятать мужа от врагов, но как навес еще годилась.
Бетти удалось внушить мужу, что это очень ответственное дело, ведь она сама в состоянии справиться с целой толпой озверевших лягушек, а вот огонь без пристального внимания погаснет, и тогда его придется разводить снова.
– Вот! – Немножко синяя от холода и все еще стучащая зубами девушка плюхнула свою ношу прямо на колени Яру. – Кажется, больше там нету. Мы разом вывели всю популяцию… надеюсь, это не какой-то редкий эндемик, который только на этой горе водится. Ой, осторожнее! Они брыкаются! А еще у них на задних лапах когти.
И она показала мужу исцарапанные до крови ладони.
Это и послужило основным поводом для приговора бедных земноводных. При виде царапин на руках Бетти Ярвуд разозлился настолько, что, крепко схватив первую же лягушку, сжал ей лапы и рубанул ножом голову сразу за глазами. Правда, будущая еда еще продолжала дергаться, и Яр, вспомнив давно уже позабытые с подростковых времен советы учителя, несколько раз ткнул ножом ей в спину, разрушая спинной мозг.
Точно так же он поступил и с остальными, правда, злость постепенно выдыхалась, но голод тоже прекрасно справлялся. Воодушевлял и заглушал брезгливость и жалость.
Лиз в это время стояла с крепко зажмуренными глазами и время от времени слабеньким голосом спрашивала:
– Все уже? Да?
– Нет еще, – мрачно буркнул Ярвуд, разложив перед собой тушки.
Снять с них шкурку оказалось проще простого, а вот разделывать… Но не Бетти же с этим возиться?
Жаренных на палочке лягушек они сгрызли целиком, вместе с костями. Да там грызть-то было… от огня и так небольшие тушки сжались вовсе до неприличных размеров. Лиз съела две штуки и уперлась как баран, что Яру третья нужнее: он сам большой, а еще слабый, и надо восстанавливать силы, не дай бездна, кто-нибудь появится покрупней лягушки, надо же как-то защищаться.
М-да, конечно, чтобы на такой диете восстановиться – это уметь надо. Хотя яблоки-дички и еще какие-то мелкие, твердые и кислые плоды с местных деревьев после запекания в золе стали мягче и вроде бы даже подарили иллюзию легкой сытости. И сил действительно прибавилось.
Но в целом перспективы были нерадостные. Если так пойдет и дальше…
– Может, мне попробовать все же спуститься? Там, – Лиз приподняла голову с плеча мужа, на котором она уютно устроилась после завтрака-обеда, и махнула рукой куда-то в сторону левого края плато, – вроде бы расщелина, и ниже склон не такой крутой. Может, птичьи гнезда найдутся? С яйцами.
– Вдруг в это время нас придут спасать? – хмуро поинтересовался Ярвуд, больше переживая о том, что сил спускаться самому у него пока что было слишком мало. А о том, чтобы отпускать Бетти в одиночку, даже думать не хотелось. Хотя мысли насчет яиц были очень даже… приятные. – Можно будет завтра попробовать, – пообещал он, скорее самому себе, чем жене.
Завтра ему обязательно должно стать лучше! И он сам исследует ту расщелину, и склон, и… гнезда с яйцами… и… Почти полностью раздетая Элизабет, всего лишь в одних трусиках, будила в мужчине иной голод. Который тоже очень хотелось утолить.
– А, ну да… какие уж тут гнезда, – хмыкнула жена ему прямо в ухо и провоцирующе потерлась об Ярвуда грудью.
Действительно… какие гнезда, какие яйца? Какие, в бездну, спасатели? Кому они нужны?!
Солнце уже катилось к закату, когда они проснулись в следующий раз.
Яр уже чувствовал себя значительно бодрее, так что к роднику они сходили вместе, и у них получилось не только умыться, но и быстро-быстро выкупаться. После холодной воды оба еще больше взбодрились, и Ярвуд вернулся к кострищу, даже не опираясь на плечо жены.
– Вот же зараза. – Лиз сразу же захлопотала, поправляя тент из юбки и недовольно косясь на погасший костерок. – Разожги опять, пока солнце не село, а то ночью лупа нам не поможет. Бездна, обидно чувствовать свою магию внутри и не иметь возможности ее применить даже в таких мелочах!
– А ты чувствуешь внутри магию? – Яр очень постарался, чтобы его голос звучал как можно спокойнее и непринужденнее. Запинав разгорающуюся внутри панику как можно глубже.
Выгоревшие… Конечно, жизнь на этом не заканчивается, семья не бросит, но… Мало того что сам будешь постоянно ощущать собственную неполноценность, так и общество не постесняется об этом напомнить, сплетнями, перешептыванием, а то и напрямую, в глаза. Со злорадством, замаскированным под сочувствие.
Но главное даже не это. Сам Яр не мыслил, не представлял себя без магии. Это было частью него с детства, как руки, ноги…
Сожаление о собственной дурости промелькнуло и растворилось, едва он начал разводить костер.
Нет, он все сделал правильно, и, если бы время повернулось вспять, он снова бы взломал эту безднову стену! Разве что предварительно перерыл бы все из карманов Дэвида, вдруг там нашлось бы что-то полезное.
Вот только… Честно ли по отношению к Бетти удерживать ее рядом с магическим инвалидом? Выгоревшие, пережив боль, сами старались перечеркнуть все свои связи с магами, чтобы не травить душу.
И… дети. Выгоревшие – это же почти обычные люди, а дети от людей и магов могут родиться тоже простыми людьми. Или слабыми магами.
Так что наследником Грейхардов станет сын Ядвиги, а Ярвуд останется на содержании семьи. Наверное, для бедной безродной мышки это все равно хорошая партия, но для дочери лорда Арчера… нет! Да и мышка, с ее-то внешностью, нашла бы себе мужа получше.
– Только пользоваться не могу, – машинально кивнула девушка и вдруг застыла, держа в руках юбку, которую только что деловито вытряхивала.
– Ясно, – медленно протянул Яр и в упор посмотрел на Бетти. – Ты чего застыла? Сейчас отдышимся и пойдем яйца добывать.
Глава 47
На три стороны света плато обрывалось так круто, что даже мысли не возникло попробовать спуститься там. Если только возникнет надобность в срочном самоубийстве.
Зато на западе край обрыва рассекала неширокая расщелина, поросшая кустарником, и по ней, как по очень неудобной, но лестнице, можно было слезть на несколько десятков шагов ниже, туда, где отвесные скалы сменялись все еще крутым, но уже вполне проходимым склоном, тоже заросшим деревьями и прочей ботаникой.