Потерянный номер

Зонин Сергей

Все шесть человек, собравшихся в гостиной, выглядели подавленно - словно их долго били пыльными мешками по головам. Всех слишком потрясла новость о гибели Макишимы. Агито казался таким... неистребимым... Возможно, его моральный облик оставлял желать лучшего, но он был становым хребтом сопротивления, его силой, умом и хитростью в одном лице. Он мог найти выход из любой, самой безнадёжной ситуации, он так старательно играл легендарного героя, что действительно стал им! Он мог упасть, но как он мог не встать?!

И одновременно все почему-то чувствовали, что всё. На этот раз действительно всё. Отпрыгался. Даже дед и внучка Онума не настаивали, как обычно, что "молодой

господин" ещё вернётся. Возможно, потому, что два чудесных спасения - это совпадение, но три - уже дурной фарс. Или потому, что Шо каждый полчаса превращался в гайвера и пытался вызвать гигантскую броню. Абсолютно безрезультатно. А это, кстати, означало, что они потеряли не только сильнейшего бойца, но и сильнейшее оружие.

– Взрыв в Токио отменяется, - хмуро сказал Джеффри Винцент.
– "Молния" залегает на дно и сворачивает всю активную деятельность.

– Следует ли отсюда, что моя лаборатория тоже закрывается и я могу идти на все четыре стороны?
– сварливо поинтересовался Альфредо Хеккаринг.

– Нет, нет, что вы. Я же сказал только про активную деятельность. Мы продолжим наращивать силы и будем готовиться к продолжению борьбы. И в этом нам понадобится помощь всех здесь присутствующих. Я очень прошу вас, господа, не сдаваться. Макишима мёртв. Но его убийцы живы. И с ними по-прежнему нужно бороться. Не ради мести даже. Ради Земли и свободы.

– Я буду сражаться до конца, - холодно сказал Йохей.
– Я должен отомстить за моего господина и защитить его наследие. Мне больше ничего не осталось.

– Не говорите так, Онума-сан!
– вскочил Шо.
– У вас ещё остаётся внучка, которой нужна ваша забота...

– Шизу тоже потеряла всё, что у неё было в жизни, - тихо ответил старик.
– Я могу лишь надеяться, что она тихо угаснет, а не сойдёт с ума...

– Господин Фукамачи, я не имею права, да и физически не смогу вас удерживать, но я вас очень прошу остаться.

– Я останусь, - вздохнул Шо.
– Но боюсь, что буду вам скорее обузой, чем помощью. Те же зоаноиды Либертус гораздо эффективнее...

– Тут дело не в биооружии, господин Фукамачи. Дело в принципе. Гайверы стали негласными символами Сопротивления. То, что нельзя контролировать. Сила, восставшая против Создателей и их творений. Изначальная мощь Человека, превосходящая любых монстров. Жажда свободы, нарушающая все хитроумные планы правителей мира. Понимаете, о чём я говорю? Вы можете не сражаться в наших операциях - может, так будет даже лучше, безопаснее. Вы можете вообще ничего не делать, если хотите. Но пока вы просто с нами, боевой дух наших воинов будет непоколебим.

– То есть он вам нужен как знамя?
– задиристо спросила Нацуки.

– По сути - да, - невозмутимо ответил Винцент.
– И если быть откровенным, это единственная польза, которую вы трое ещё можете принести.

– Я с вами, - кивнул Шо.
– Только обеспечьте безопасность моих друзей.

И в самом деле, что ему ещё оставалось? Пусть методы "Молнии" его не слишком устраивали, пусть он больше привык действовать в одиночку или в небольшой компании соратников... это был единственный доступный ему способ продолжить войну против Кроноса. Все люди, которые тут собрались, пострадали от рук зоалордов или их слуг... все они не способны смириться с тем, что эти чудовища теперь правят Землёй...

– Я останусь при одном условии, - сказал Хеккаринг.

– Вы имеете в виду финансирование?

– К чёрту финансирование, моя работа не имеет цены в деньгах, и вы это прекрасно знаете. Я хочу получить доступ к управлению организацией.

В комнате воцарилось потрясённое молчание.

Казалось, воздух сгустился от напряжения.

– Мне кажется, господин Хеккаринг, вы слишком заработались и перестали понимать реальную ситуацию, - процедил Винцент наконец.
– Вы - наш пленник. Вы до сих пор живы лишь потому, что нам нужны ваши услуги. Помимо прочего, вы несёте ответственность за военные преступления Кроноса. Наши люди регулярно рискуют жизнью, добывая для вас нейтрализатор противомятежного вируса. Тогда как многие вместо этого охотно пустили бы вам пулю в голову.

– Напротив, господин Винцент, - Хеккаринг лучезарно улыбнулся, и Шо показалось, что он как будто на миг помолодел - все морщины разгладились, позвоночник распрямился... впрочем, это уж точно показалось.
– Это вы перестали правильно понимать ситуацию. Прежде всего, насчёт нейтрализатора вы врёте. Никто ничем не рискует. Пока, во всяком случае. Макишима украл запас, которого мне хватит ещё на полгода. Но это не так принципиально. Чего вы, Джеффри, действительно не понимаете - так это, что владеет ценностью тот, кто может её уничтожить. Попробуйте, пристрелите меня - и через две недели сдохнут все ваши либертусы, через месяц все влиятельные игроки забудут, что такая организация существует на свете, а через полгода Кронос зачистит вашу последнюю базу... Не перебивайте, я ещё не всё сказал. С другой стороны - я требую доступ к управлению не потому, что мне моча в голову ударила. Думаю, вы читали мою биографию и психологический профиль, Джеффри. Вы знаете, что я никогда не интересовался политикой. Я учёный. Меня тошнит от всех этих ваших претензий на мировую справедливость, власть, месть, богатство и прочую чушь. Меня интересует только одно. Жизнь. Её природа, происхождение, и то, на что она способна. И если я полез не в свою область, значит у меня на это есть очень веские причины.

– И что же это за причины?
– ехидно поинтересовался Винцент.
– И почему вы думаете, что для НАС эти причины могут быть важны? Вы сами признаёте, что являетесь простым биологом и не понимаете, что нами здесь движет, ради чего мы сражаемся, и если понадобится - умрём. Почему мы должны понимать вас? Ваше "научное любопытство" для нас в лучшем случае нелепо, а в худшем - преступно! Такие, как вы, создали монстров, захвативших Землю!

– Ну да, конечно, - фыркнул Хеккаринг.
– Конечно, всегда и во всём виновата наука! Когда военным и политикам нужна пушка побольше, вы бежите к нам и кричите - доктор, вот деньги, вот добровольцы, вот награды - только сделайте нам большой бабах! А когда большой бабах прогремит, и окажется, что он дурно пахнет - мы не виноваты, это всё сумасшедшие учёные разворовывают деньги налогоплательщиков ради своего любопытства! Знаете, сколько я этого наслушался, прежде чем пошёл работать на Кронос? Там, по крайней мере, нет вашего лицемерия! Там не будут плевать вам лицо за то, что сами заказали!

– Я этого больше не намерен выслушивать!
– Винцент потянулся за оружием, но на его запястье сомкнулись железные пальцы протозоалорда.

– Успокойтесь, пожалуйста. Оба. Хотя бы из уважения к памяти молодого господина, если уж у вас нет почтения к старшим. Я думаю, доктор Хеккаринг хотел нам сказать что-то действительно важное, раз уж он решил покинуть свою лабораторию.

– Конечно хотел, - проворчал Альфредо.
– Ладно, признаю, что немного погорячился и отошёл от темы. Вы, Джеффри, говорите о монстрах. Похоже, вы имеете против них что-то личное. Что вы тогда скажете, если я покажу вам чудовищ, которые страшнее любого зоаноида? И скажу, что мы стоим на пороге резни, куда более страшной, чем День Икс?