Потерянный рай
Шрифт:
— Это превосходит стационарные установки современных крейсеров, — прокомментировал Джон, выводя машину на ближайшую площадку, предположительно обозначенную как посадочное место для космической либо внутриатмосферной техники.
Округлая плита имела вид исполинской чаши диаметром в два километра. Из-за приподнятых краев все, что попадало на ее поверхность, постепенно скапливалось ближе к центру, где была отчётливо видна пологая горка различного мусора. Вопреки ожиданию, в углублении пологой чаши не скапливалась вода, и, подойдя ближе, Джон понял, почему: в центре посадочной площадки имелось множество отверстий небольшого диаметра,
«Что-то вроде открытого стока ливневой канализации», — подумал он, подводя своего «Ворона» к пологому отвалу скопившихся отложений мусора.
Присмотревшись внимательнее, он вздрогнул.
— Инвар, иди сюда, — произнес Джон, включая увеличение изображения.
Образовавшийся в углублении плиты нанос лишь на треть состоял из понятных взгляду отложений. Здесь присутствовали пожухлые, изломанные фрагменты уже знакомых песочно-желтых растений, угловатые обломки черного щебня, отколотого от материала окружающих плиту исполинских построек, непонятные застывшие причудливыми формациями грязно-зеленые наросты, но все это являлось частностями, в глаза, прежде всего, бросались останки иного сорта…
Да, Джон не ошибся в своем первом впечатлении, — это были именно останки. Увеличенное изображение демонстрировало ему хрупкие на вид покровы, сохранившие форму погибших существ… Он заметил торчащую из кучи мусора конечность с длинными скрюченными пальцами, рядом виднелся сегмент панциря, за которым, наполовину скрытый зелеными наростами, угадывался череп существа с огромными провалами глазниц и узкими, расположенными елочкой, щелями, — очевидно, дыхательными отверстиями, из-под которых выдавались челюсти насекомого, с загнутыми жвалами, предназначенными для обкусывания и перетирания грубой растительной пищи.
Останков было множество, они хаотично перемешались между собой, составляя основу пологого отвала.
— Инвар, ты видишь?
— Да.
— Я хочу выйти. Следи за обстановкой.
— Хорошо, Джон.
Покинув рубку «Ворона», Джон не предполагал, что за события ждут их впереди.
Легкий полевой скафандр практически не стеснял движений, и он быстро спустился вниз по выдвижной пластиковой лесенке.
Не без содрогания он подошел к скопившимся на дне посадочной чаши останкам, но в данной ситуации выбирать не приходилось, — тонкие пластины, сохранившие формы погибших существ, казались ему слишком хрупкими для механических манипуляторов серв-машины.
Присев, он начал осторожно извлекать из-под наростов и обломков сохранившиеся фрагменты, предварительно определив при помощи анализатора, что тонкие пластины, как он и предполагал, состоят из хитина.
После получасовых усилий ему удалось извлечь из общей кучи изрядное количество хорошо сохранившихся покровов, и он стал складывать их поодаль, постепенно формируя жутковатую мозаику собирательного образа.
Закончив работу, он разогнулся и отошел на несколько шагов.
Собранные им фрагменты воссоздали образ насекомоподобного существа, имевшего около двух метров роста. Складывая части хитиновых покровов, Джон придерживался той логики, которую диктовала их форма, и в результате вышло, что ноги и руки существа оказались как бы приклеенными по бокам заостряющегося в нижней и верхней части туловища. Критически осмотрев результат своей работы, Джон подумал: либо у сформированного им образа отсутствуют какие-то фрагменты, либо эти
Сложенный им образ выглядел жутковато, разум не находил для него зримых аналогий, — люди до сих пор не сталкивались ни с чем подобным.
Его мысли нарушил голос Инвара:
— Джон, тебе лучше вернуться в рубку «Ворона».
Митчел вздрогнул, обернувшись в сторону машины Зори-Магира.
— В чем дело?
— Я опять чувствую это. Кто-то смотрит на нас, можешь мне поверить.
— Ты не ошибаешься?
— Нет. Хотя системы тепловидения не фиксируют никаких аномалий.
Последняя фраза Инвара внезапно натолкнула Джона на логичную сообразующуюся с окружающей обстановкой мысль.
— Ты и не должен ничего увидеть посредством термальной оптики, — произнес он, озираясь по сторонам. — Эти существа не имеют собственной температуры тела. Они полностью зависимы от окружающей среды, поэтому их города расположены в зоне с жарким и влажным климатом.
— Тем более, Джон, — ответил Инвар, по-своему восприняв его логику. — Поднимайся в рубку.
— Одну минуту. — Митчел осторожно, стараясь не делать резких движений, обернулся в сторону ближайшей титанической постройки. То, что он почувствовал, было знакомым ощущением, словно он уже однажды испытывал это чувство осторожного, робкого прикосновения к собственному рассудку.
Так было на Рае, когда одно из чудовищ пыталось установить с ним телепатический контакт.
— Осторожно, Инвар. Держи себя в руках и не делай глупостей. Мне кажется, я тоже почувствовал это.
— Не рискуй, Джон. Мы ничего не знаем об этой планете.
— Помолчи. Просто следи за мной.
Он сделал шаг вперед по направлению к городу и остановился, полуприкрыв глаза, стараясь вспомнить, как происходил контакт на Рае, возродить в своем сознании те чувства и ощущения…
Нет… Здесь присутствовало нечто иное — телепатический контакт с монстрами имел совершенно иную эмоциональную окраску. Они сами жаждали его, страдали, не стараясь сдерживать взрывообразные чувства, а тут Джону показалось, что он пытается заглянуть в пустые бездонные глазницы хитинового черепа, за которыми кроется лишь холод и созерцательное равнодушие…
Крайнее напряжение всех жизненных сил, концентрация воли на единственной мысли привели к тому, что он начал терять ощущение времени. Вокруг стояла абсолютная тишина, черные пирамидальные громады древних городов высились немыми монументами, но на этом фоне тишины и безвременья он продолжал ощущать слабые эманации чуждой его рассудку воли.
Джон не знал, как наладить контакт с источником этих робких прикосновений, и его разум машинально обратился к тому зрительному образу, который удалось воссоздать из фрагментов хитиновых покровов.
Реакция на такую мысль оказалась резкой и непредсказуемой. Чуждая воля исчезла, отпрянула, будто Джон смертельно напугал пытавшееся воздействовать на него существо, но спустя какое-то время он вновь почувствовал робкое прикосновение к собственному разуму.
На этот раз он не просто ощутил его — слезящиеся от напряжения глаза внезапно уловили слабое движение, мелькнувшее на фоне темной стены города, и запоздалое восклицание Инвара явилось лишь подтверждением того, что зрительный нерв не ошибся, — на фоне уступчатой постройки действительно двигалось существо.