Потеряшка. Дикие земли лаори
Шрифт:
В тот день, когда я впервые осознанно очнулся, и мог уже разговаривать, Жданка устроила мне форменный допрос, кто я, откуда, и что делал в диких землях. Потом приходил староста из деревни, серьёзный такой пожилой уже человек. Человек! Как же меня радовало видеть здесь себе подобных, которому я также все рассказал, но только немного изменив цель путешествия. Мол на разведку ходили, вот и доразведывались. Жданке же я рассказал всё как есть, не стал скрывать правды от человека, спасшего мне жизнь. Но вот старосте это всё, что касается тайн имперской семьи лаори, рассказывать было бы не хорошо, я и сам хотел её об этом попросить, но она предложила первой.
Странно, но я очень похоже на то, что чем-то нравился ей, непонятно почему, но отношения у нас с ней сложились довольно хорошие, мы часто и помногу разговаривали, она старалась проводить больше времени со мной, а я с удовольствием с ней общался. Пока вроде ничего серьезного, просто интерес. Да и вряд ли будет что-либо серьезное, ей и правда двадцать два года, она мне в дочки годится. Не.
Ну, не буду об этом.
Мне показалось интересным, что о них, об этих извергах, практически никто не знает. Как-то в это плохо верилось, болота болотами, но жили они там почти тысячелетие. Жданка же уверяла меня в том, что просто они никому не нужны, перенаселения среди лаори со слов росов нет, болота большие и никому не интересные, а несколько сотен людей по ним размазалась мелким слоем. К тому же они вели себя осторожно, не желая быть обнаруженными. Странно всё это, ещё одна загадка этого мира. Потом, когда доберусь до своих друзей, поспрашиваю у Химбы, она особа приближённая, наверняка пояснит.
Жизненный уклад у этой группы людей был достаточно прост. Охотились, рыбачили, что-то выращивали на небольших островах, занимались собирательством. О будущем не думали - живём, налоги не платим, безопасно, ну и ладно. Мне кажется это их то первое поколение так настропалило, видимо сознательно внедряя такой пофигизм, зная, что ненадолго. Ну в понимании поколений конечно, а не индивидуумов.
Есть у них свои кузнецы, плотники, кожевники и ткачи, есть скот, да и выгнали их не с пустыми руками, видимо многое притащили с собой, что и позволило им с определённым комфортом здесь выживать. Сейчас, конечно, остались не все, но росы предложили торговать с ними, раз в полгода наведываются сюда для обмена товарами. Как раз за неделю до моего появления они и уехали. Не знаю, повезло мне в этом или нет. Пока у меня не сложилось определенного мнения о них, всё, что я слышу можно трактовать по-разному, а людей, в виде своего биологического вида, я здесь уже нашёл. Ура.
Если серьёзно, то я очень этому обрадовался, даже представить себе не можете. Одно дело слышать, а совсем другое видеть и общаться с себе подобными, уже после того, как почти уже смирился сначала с тем, что будешь единственным разумным на планете, потом с тем, что являешься экзотической зверушкой, а потом уж с тем, что опасаешься встретить своих соплеменников, уж больно суровая у них репутация. Да и если представить, что сюда попали кряжистые староверы из Дальнего Востока, живущие по строгим церковным заповедям, так тут же взвоешь. Нет, я конечно все равно искал бы их, но уже не торопился бы, я же атеист, сожгли бы ещё на костре. Шучу, конечно, но жить в таком случае мне было бы совсем неуютно, так как я религиозность совсем не воспринимаю, вернее всевозможные обряды. В любой религии.
Глава 24.
Сегодня с утра, Жданка, против обыкновения никуда не ушла, а принялась за меня, снимала лубки, перевязывала и промывала раны. Как ни странно, порезы, хоть и были ровными, но заживали очень плохо, хотя чего тут странного, представляю сколько на них гадости, не верится мне, что перед нападением они свои когти-лезвия протирали ваточкой со спиртом. Вот и гноилось всё. Еще и кости все ныли, в общем болел весь Дим, как у сатирика одного было "ушиб всей бабушки". Вот это про мое сегодняшнее состояние. Жданка же вертела и переворачивала меня во время своих процедур не жалея, боль вспыхивала с новой силой сначала вспышками, а потом зажглась постоянно. Я терпел, ну потому что вообще на боль терпеливый, и перед ней выпендривался, не без этого. Кучум участвовал в процессе полноценно, всюду совал свой нос, пытался зализывать мне раны, заглядывал в глаза и тихонько поскуливал, когда мне было максимально больно. Жданка отмахивалась от него, но как-то вяло, да и как от него отмахнешься то, если его башка только, в половину моего корпуса. Закончив меня мучить/лечить, она уложила меня на спину, да, на порезы, но тут уж ничего не сделаешь, тело все переломлено, и она выбрала на её взгляд самый безболезненный вариант, накрыла меня одеялом, взбила немного подушку и с упреком посмотрела на меня.
– Ну и стоило так выделываться? Вижу же, что больно, мог и не сдерживаться, зачем этот бессмысленный подвиг то?
– Да знаю я, но ты помогаешь мне, а я в меру сил помогаю тебе, упрощая твою работу хотя бы тем, что не ною и не дергаюсь, - немного грустно улыбнулся - боль можно и потерпеть, вот беспомощность, намного труднее выдержать. Ты красивая девушка, а вынуждена убирать за мной горшок, никакой романтики.
– А ты на романтику рассчитывал, что ли? Ну ты даешь, - фыркнула она, тряхнув головой.
– Ну теперь то уж точно нет. После горшка-то.
Она перестала копошится с лекарствами, встряхнулась вся, будто дрожь пробежала, знаете это ощущение, когда с тепла на уличный холодок выходишь, и тебя всего так перетряхивает, подняла глаза и посмотрела на меня.
– Дурак ты, Дим. Я целительница, и видела много, и в основном боль и страдания, на моих глазах и не от таких болей люди корчились. И здоровые крепкие мужики плакали как дети от поглощающей их боли. А вот ты как раз ведешь себя очень достойно. В таком положении принимать правильно помощь, правильно реагировать на заботу, и достойно её принимать, вот в этом как раз и есть сила человека. Любого разумного. А ты.. Я же вижу, что тебе очень больно, но ты терпишь, стараешься не нагружать меня лишний раз. Вот за это тебе врезать бы, конечно. Ты весь изранен, пальцем то пошевелить толком не можешь, и ничего зазорного в том, чтобы попросить о помощи нет, но ты до последнего молчишь. Я ценю это, поверь. И для меня ты в первую очередь мужчина, пусть и старый, и на данный момент развалина развалиной. Но вот когда оклемаешься, вопрос с романтикой можно будет поднять снова, разрешаю, - хихикнула она, - вон как к тебе этот лохматый оглоед привязался, аж ревную. А для меня это показатель. Я конечно повторяюсь, но за ним раньше таких нежностей замечено не было.
– Спасибо тебе за эти слова. А этого оглоеда я и сам обожаю, - я попытался притянуть его башку к себе, почесывая одновременно за ухом, но куда там, сил моих сейчас не хватало просто башку ему сдвинуть. Пёс балдел от внимания.
– Знаешь, Жданка, у нас всё спорили, что лучше, собака или кошка, и даже разделение было на любителей одних и других. И каждая группа твердила, что их питомцы лучше, некоторые даже своих оппонентов ненавидели. Бред, конечно. А мне всегда нравились и те, и другие, просто они разные совсем, и любишь их каждого по-своему.
– А что такое кошка?
– Ну, представь себе гатинхо, только маленького, и без длинных клыков, всех возможных расцветок. Они у нас домашние питомцы, сначала заводили от грызунов, потом просто для красоты.
– Поняла, у росов такие есть, мне дед рассказывал. Вот только я название забыла. Они с ними и с собаками в этот мир пришли, говорят даже с коровами своими и лошадьми, только кошки говорят не изменились совсем, в отличии от псов.
– Милые животные, они в доме обычно отвечают за наглость и красоту. Делают всё, что заблагорассудится, и, по-моему, это они являются венцом пищевой цепочки в моем мире. Ну представь, ничего не делают, только дрыхнут и жрут, красиво валяются там, где им охота, а человек делает всё возможно, чтобы им угодить, и пузо чешет, и горшок меняет, и кормит. Не жизнь, а сказка.
– Да уж. Вершина, ничего не скажешь.
– Вот, вот. Скажи, мне долго валяться ещё? По твоим прикидкам.
– Нуууу, заживает на тебе всё хорошо, и быстро. Так что думаю, что недели через три вставать уже можно будет потихоньку, еще недели три-четыре на восстановление, чтобы опять кости не треснули. Думаю, через пару месяцев будешь уже почти здоров.
– Спасибо. Да уж, поломало меня. Друзья наверно переживают, ну или похоронили уже.
– Не грусти, зато радости вдвойне будет, когда объявишься.