Потеряшка
Шрифт:
– Проверим, – согласилась Анна.
– Шила не просыпалась? – спросил я.
– Пока нет, судя по медицинским показателям, состояние у нее стабильное, – ответила названная сестренка, – она просто сильно устала.
– Хорошо, – сказал я. – Подготовь все двенадцать ракет. Я найду слабые места этого осиного гнезда, и мы им сделаем ответный подарочек, чтоб больше никому не гадили.
– Может, не стоит дальше углубляться? – спросила Анна. – Можно расстрелять его из нашего главного калибра.
– Можно, – согласился я. – Сейчас разведаю что тут к чему, вернусь и расстреляем. Лезть в петлю не буду, но надо же хоть посмотреть, что за паршивцы нас чуть не уделали.
– Я бы не хотела, – сказала Анна. – Но если для дела нужно, давай попробуем. Можно установить соединение через твою броню по нашему каналу, а лучше подключиться к ним через шлюзовой модуль, тогда его легко можно будет отключить или уничтожить, да и контролировать через него доступ куда проще.
– Это что за железяка такая? – спросил я. – Никогда не слышал.
– Я сама ее разработала во время этого сражения, – ответила Анна. – Думаю, схему нетрудно будет собрать даже из частично сгоревших блоков, если что дополним из запасника.
– Хорошо, ваяйте, я пока прогуляюсь, – согласился я. – Скажи Краппсу, чтоб снял с какой-нибудь ракеты боевую часть, изготовим подарочную бомбочку на случай неповиновения. Как сделаете, пусть Краппс оставит устройство у дыры, где он меня нашел и сразу выметается обратно на «Бурундук». После его прихода поднимите щиты и будьте начеку. Дай мне сейчас кодированный сигнал, перед моим возвращением обязательно обменяемся. Да, пусть Краппс прихватит штук шесть запасных батарей к моему «дракончику», он знает, как они выглядят, батареи у меня в каюте.
– Хорошо, – ответила Анна.
Немного передохнув на борту нашего разведчика и собравшись с духом, я двинулся в обход чужого космолета. Мне хотелось найти несколько ключевых точек. К ним относились: ходовая рубка, энергоустановка, местный аналог компьютерного системного блока, трюмы и предполагаемые места, где мог укрыться экипаж. После посещения череды отсеков уверенность в правильном распознании нужных мне мест порядком уменьшилась. Планировка найденного нами скитальца никоим образом не соотносилась с человеческой логикой.
Двери в отсеки открывались привычным пинком, выпуская наружу застоявшуюся атмосферу и остатки тепла, которые часто поднимали в коридоре пыль, а иногда даже туман. Некоторые отеки оказались лишены атмосферы и не обогревались. В одном из помещений нашлась какая-то отключенная аппаратура, в другом – две огромные «холодильные камеры» с множеством привычных дверок от потолка до пола. Открыв одну из них, я обнаружил обычный пластиковый контейнер горчичного цвета, формой напоминавший войсковой сухой паек. Не слишком беспокоясь о содержимом, я разбил коробку о палубу. При ударе ее нижняя половинка раскололась, а верхняя отлетела в сторону. Из контейнера выплеснулась прозрачная вязкая жидкость похожая на силиконовую замазку, в которой в упакованном виде, похоже, плавали три «теннисных шарика» оранжевого цвета. Жидкость быстро застыла, став ярко белой, а один из шариков треснул, открыв содержимое, похожее на сплетение корешков.
– Это может быть чем угодно от обычного холодильника с едой до инкубатора, – подумал я, рассматривая шарики. – До первого случая нам совершенно нет дела, а вот второй вариант лично мне совсем не нравится.
Я потратил довольно много времени, добросовестно открыв все дверцы. Автоматика, по-видимому, оказалась мертва, ни одним писком или огоньком не возразив мне. Повертев в руках очередной пенал, я засунул его обратно в отсек «холодильника». Ни средств, ни времени на поштучное уничтожение этих странных
Наложив карту уже пройденных помещений на набросок, полученный Анной при внешнем сканировании корабля, я начал размышлять, где бы могла находиться ходовая рубка. По всем традициям земного фольклора она должна располагаться в носу корабля, только вот с момента моей встречи с «Ботаником» я успел повидать слишком много разных кораблей, не имевших ничего общего с этим фольклором. Да и определиться, где тут нос, казалось затруднительным. Избрав направление по наитию свыше, я пошел к цели, уже не отвлекаясь на обычные двери по бокам коридора.
Отсек, гипотетически помеченный мной «ходовая рубка», оказался чем-то иным. Почти все пространство оказалось занято большими темно-синими тумбочками, исключительно похожими на ряды «одноруких бандитов» Лас-Вегаса. Максимально сфокусировав свои прожекторы, я так и не смог увидеть конца отсека. Машины могли быть, как выключены, так и включены, отсутствие какой-либо иллюминации или звуков не говорило об их состоянии.
Ни одни из трёх расположенных рядом ворот этого отсека не желали открываться, пришлось делать «как всегда». Вместе с атмосферой уходило тепло и звуки, хоть происходило это и не столь быстро. Практически все двери на моем пути пришлось ломать, открываться они отказывались, видимо, из-за разгерметизации отсеков с моей стороны. Как потом выяснилось, проще оказалось ломать сами стены. В них с помощью лазера или ЭМИ пуль можно было наметить контур, а уже внутреннее давление само заканчивало пролом дыры.
Помещение с «однорукими бандитами» разительно отличалось размерами от пройденных мной отсеков, и я решил повнимательнее осмотреть его содержимое. Ближайшую ко мне штуковину покрывала пыль, лишь частично сдутая исходящей в проделанную мной дыру атмосферой. При ближайшем осмотре оказалось, что лишенную пыли поверхность штуковины покрывала тончайшая вязь каких-то символов, хотя, с тем же успехом это мог оказаться какой-нибудь природный узор материала или печатные схемы, работающие на каком-нибудь эффекте поверхностных волн. Тем не менее, никаких стыков или инородных частей на осматриваемой мной поверхности не обнаружилось, штуковина казалась монолитной. Я поелозил закованной в броню рукой по поверхности штуковины. Эффект вряд ли можно было назвать потрясающим, лишь пыль набилась в канавки странного рисунка, сделав его более отчетливым.
Неожиданно по моей спине пробежал неприятный холодок, и тут же обозреваемая мной штуковина треснула. По диагонали ее прорезала довольно яркая светло-голубая полоса. На автомате я сделал дару шагов в сторону проделанной мной в стене дыры и присел. Свет в трещине подернулся многочисленными тенями, со стороны мне казалось, что внутри бывшего монолита кто-то шевелится, пытаясь заглянуть в образовавшуюся щель. Нащупав рукоять, я вынул «дракончика» из креплений. Именно в этот момент штуковина издала легкий щелчок и, разделившись пополам, раздалась в разные стороны. Передо мной стояла импровизированная буква «В» английского алфавита, называемая русским народом «галочка». Выждав несколько секунд, я осторожно поднялся и сделал шаг к странной конструкции.