Поточи свой клинок. Том 1
Шрифт:
Взгляд замер на вывеске перед домом, на которой были вырезаны кошачьи ушки. «Мохнатые радости» — гласила надпись. Здесь Сидмон Зверолов задержался дольше, чем где-либо ещё. Потоптавшись немного, лесной эльф сделал выбор.
Затаив дыхание, он перешагнул порог, и очутился в просторном зале. В чувствительные ноздри ударил резкий аромат духов, но даже сквозь него Сидмон уловил запах шерсти. И это разом опьянило эльфа сильнее, чем любые парфюмы для соблазнения, что втюхивают алхимики.
Протяжный выкрик заставил Сидмон вздрогнуть, но когда он посмотрел на источник звука, то обнаружил не клетку
На бархатных подушках развалилась вроде бы обычная человеческая женщина, однако по запаху Сидмон понял, что перед ним оборотень. Видимо, она для любителей особого экстрима, ведь попробуй пережить ночь полнолуния со свирепой волчицей. Пожалуй, будет даже пострашнее страстного ража Брука.
На краю бассейна вальяжно растянулись русалки. Они лениво шлёпали мокрыми хвостами по плиточному полу и вкушали виноград. Капельки сока стекали по грудям, и падали на животы с золотым пирсингом.
Цокот копыт, эхом разносящийся по залу, привёл эльфа в чувство. Вдоль стены медленным аллюром прошлась кентавриха. При каждом шаге её сиськи задорно потряхивало, как и сплетённый в косу хвост, увитый праздничными ленточками.
— Желаеш-шь с-скрасить тос-ску по родине, благородный лес-сной э-э-эльф?
На стойку облокотилась стройная высокая женщина. Вот только вместо кожи у неё была зелёная чешуя, а в жёлтых немигающих глазах узкие продолговатые зрачки. Наверное, хозяйка «Мохнатых радостей».
— У нас-с о-очень богатый воборс-с-с! — высунулся змеиный раздвоенный язык, и пощекотал бугорок носа, прежде чем юркнуть обратно под жёлтые губы.
Потеряв дар речи, Сидмон Зверолов озирался как мальчишка, впервые попавший на увеселительную ярмарку. Пока взгляд случайно не пал на девицу, развалившуюся прямо на широких перилах второго яруса зала.
Она увлечённо облизывала руку, при этом сладко щуря крупные глаза. Пушистый хвост выгибался перевёрнутым знаком вопроса. Из волос выбивались большие кошачьи уши. Слух эльфа уловил довольное урчание.
— Она… — только и смог произнести Сидмон Зверолов.
— Царапка-с-с! — позвала змеиная женщина.
Услышав своё имя, кошкодевочка встряхнула голову, и грациозно потянулась на перилах. Когти заскрежетали по мраморной поверхности.
Названная Царапкой не утруждала себя обычным спуском по лестнице. Кошкодевочка попросту спрыгнула со второго яруса, и мягко приземлилась рядом с лесным эльфом.
— Мяу!
Не поднимаясь с четверенек, Царапка как обычная кошка потёрлась головой об ногу Сидмона. Змеиная хозяйка назвала цену. Эльф, у которого от предвкушения путались мысли, дрожащими руками кое-как отсчитал золото. Всё это время кошкодевочка ласкалась лицом и боком, постепенно поднимаясь всё выше, пока не встала в полный рост.
— Приятно-ого вечера-с-с-с!..
— Идём, мой эльф! — промурлыкала
Бесшумно ступая, босоногая кошкодевочка повела его в боковой коридор.
— Нет, не хочу, — вдруг остановился Сидмон. — Не хочу в обычную комнату. Хочу, чтобы как в лесу!
— Это можно! — хихикнула Царапка. — Мяу!
Она привела следопыта в помещение с бревенчатыми стенами, вдоль которых стояли горшки с деревцами. Вместо пола зеленел газон, но подстриженный неровно, чтобы походить на дикую лужайку. Через решётчатую крышу виднелись поблескивающие звёзды.
Эльф взялся аккуратно снимать с себя одежду, подолгу возясь со шнурками, которые, как назло, стягивались в узлы. Царапка положила ладонь на руку эльфа.
— Хочешь как в лесу? Не только внешне, но и по духу? Чтоб дико, по-животному, без этих человечьих церемоний?
— Да… — прошептал Сидмон, заглядывая в большие поблескивающие глаза. И уже решительно: — Да-да-да!
Не заботясь о сохранности одежды, он стал с пыхтением грубо срывать её, одновременно притянув к себе кошкодевочку. Их губы слились в страстном поцелуи, и Сидмон языком почувствовал игольчатые клыки Царапки.
Он, наконец, сбросил верхнюю одежду, плотно прижал к себе кошкодевочку и кожей ощутил её отвердевшие соски. Пока одна рука блуждала по изгибам стройного тела, словно табун диких коней, резвящихся на весеннем холмистом поле, вторая рука скользнула вниз.
Сидмон взъерошил ладонью лобок Царапки, а потом и всей пятернёй обхватил её промежность. Девушка застонала, когда пальцы разгулялись между ног, ощупывая каждую выпуклость, каждый бугорок. От поглаживаний эльф перешёл к тисканью, и погрузил палец внутрь. В то же время сжал и чуть оттянул сосок кошкодевочки.
Она протяжно выдыхала, запрокидывала голову и извивалась в его объятиях. Сползли штаны, и отвердевший член уткнулся головкой в живот Царапки чуть выше лобка.
Эльф начал жадно целовать и облизывать сперва лицо кошкодевочки, облобызал всю шею, опустился к груди. Язык резво заскользил по соску; иногда Сидмон целовал его с причмокиванием, а иногда слегка прикусывал. Затем, осыпав поцелуями живот, достиг лобка.
Уткнувшись в него носом, эльф стал шумно вдыхать запах, словно кот, почуявший течку. Царапка блаженно заурчала, когда влажный язык примкнул к клитору. В это время Сидмон мастурбировал, развозя по члену обильно выступавшую жидкость.
Но эльф недолго был ласковым. Он вдруг сперва вжался лицом в промежность, а потом оттолкнул кошкодевочку. Завалившись на лужайку, Сидмон нетерпеливо взмахнул руками, говоря срывающимся голосом:
— Сядь мне на лицо! Быстрее! Садись, дрянная уличная кошка!
— Ах ты наглый мышелов! — зашипела Царапка.
Она по-кошачьи прыгнула на него, и встала над головой. Позволив ему несколько секунд насладиться видом снизу, девушка начал постепенно опускаться, покачивая тазом. Встретились мокрый язык и не менее мокрое влагалище. Царапка заелозила попой по лицу, и поглаживала грудь Сидмона, чуть покалывая кожу когтями. Он лизал с шумным чавканьем, иногда прерываясь, чтобы вдыхать дурманящий запах звериной девушки.
— По-животному, кошка! — в какой-то момент пробурчал он в промежность. — С животной страстью!