Поток – 2
Шрифт:
— А это — бинты! — Наша юная гостья дала Андрею бинты, свернутые в трубочку, и он начал их вертеть и рассматривать с умным видом. — Их используют для защиты ног по время поездки, когда требуется. Вроде все! — так она завершила показ, сняв с крючков у входа в стойло все предметы.
— Очень хорошо, милая, пойдем теперь к лошадям, поближе, — заявила бабушка Аня. Они втроем вышли из помещения и направились к лошадям, а я остался — собирать лопатой навоз и грузить его в тачку.
И без меня там справятся. Понимаю, что все лошади здесь должны быть натасканы на верховую езду,
Чищу стойла, а сам поглядываю через небольшие металлопластиковые окна в конюшне, те, которые выходят на сторону загона, по которому сейчас разбрелись лошади.
Через некоторое время несколько животных пошли в направлении нашей троицы, что стоят в загоне. Надо и мне выйти тоже, тем более, что все закончил с чисткой. Половина тачки навоза набрал. На сегодня могу сделать выводы, что за лошадьми чистить легче — это вам не коровий помет убирать.
Выхожу с тачкой на улицу, смотрю на наших, которые стоят на поле. Наблюдаю, что они будут делать. Хоть я мало знаком с лошадьми, но зато хорошо чувствую состояние животных. Есть еще признаки. Например, если у лошади развёрнуты назад уши, значит, животное в напряжённом состоянии. Опасно с таким общаться, пока не расслабится.
Но нет, все лошади в группе расслаблены, спокойны, и к нам давно проявляют интерес и миролюбие. Вот одна из них, кобыла рыжей масти, с белым пятном на лбу, в белых «чулках» примерно до колена, направилась прямо в Алине. Девочка стоит спокойно, никаких признаков испуга.
Протянула руку. Кобыла видит, что в руке ничего нет, но нежно толкнула вытянутыми губами в открытую ладонь.
Можно сказать, что первое знакомство будущей наездницы с лошадью состоялось. Ее лошадью, так как та — сама подошла к девочке, а ни к кому-то другому. Не к бабушке, замечу, которая вообще легко общается с животными. И не к Андрею, хотя это и понятно, для него животные — вне его интересов, в отличие от техники.
Остальные четыре лошади из группы, которая к нам подошла, держались немного в отдалении.
— Жаль, что нет, чем ее угостить, — произнесла Алина.
— Давай возьмем мешок с овсом, или что там есть, и наполним в желоб, — предлагаю девочке.
— Стойте здесь с братом, сейчас принесу один мешок. Пойдет для знакомства. Остальные прибережем для зимы, сейчас корма для животных достаточно на полях…
— А угощение лошадям будет, Алиночка, я тебе обещаю… Как поедем в село после этого. Я знаю дома, где высажена морковка. Как раз нарвем молодой… — Бабуля так предлагает найти его в селе.
— Я тоже знаю способ — кусок хлеба взять, и посолить, — вставил свое слово Андрей. — Поехали дальше, у нас еще много пунктов плана не выполнено, а на часах одиннадцать, без пяти.
Отвлекли, можно сказать оторвали девочку от лошадей, но загрузились в микроавтобус и поехали сначала в верхнюю часть села, по известным нам адресам, где весь домашний скот, затем в центральную часть села, где аптека и магазины.
Но сначала навестить корову, потом уже других домашних животных. Даже я волнуюсь, когда думаю, как они там, без хозяйского глаза в дикой природе.
Лошади дружно подняли головы и смотрели нам вслед.
Первая остановка в доме, где живут две коровы. Высаживаемся, проходим через калитку, и сразу идем за дом, где стоит коровник, собранный из черных необработанных досок — «внахлест», с крышей из толстого волнистого шифера.
Корова только одна, причем стоит в помещении, хотя сейчас без пятнадцати двенадцать, почти полдень, и обычно в это время они пасутся за огородами. Глядит на нас своими большими, и, как мне показалось, очень грустными глазами…
— Сильно испугана она, братцы, — говорит бабушка. Сам вижу — она полностью права. В коровнике свежий помет, похоже, что не выходила на улицу дня два. Резво выхожу из коровника и направляюсь за огороды, к краю леса.
Так и есть, вот лежат на траве свежие остатки от второй. Белеют кости, частично облепленные муравьями. Мясо почти все обобрали. Скелет практически целый, только немного разбросанных частей ребер. После хищников на четырех лапах здесь побывали пернатые падальщики. Вон, вокруг скелета валяются куски от коричневой шкуры.
Сейчас мяса уже практически нет. Так что, по моему мнению, прошло дней пять — семь, точнее не скажу. Хорошо видны темные пятна от вытекшей на землю и траву крови, а кости скелета обчищены, белеют на фоне зеленой травы.
— Братцы, надо подумать — что делать будем? — бабушка пытается сообразить, как нам поступить с оставшейся коровой.
А что тут думать, надо забирать. Хоть живой, хоть тушей. Но забивать вторую, которая осталась, как-то не очень хочется. А точнее, непривычно как-то.
— А что, если… — брат посмотрел на меня, взять наш грузовик с кузовом, затащить ее туда и перевезти ее в усадьбу. Пусть пасется вокруг, а на ночь будем загонять за периметр.
— Если так, то до осени только, — говорит нам бабуля. А потом надо забить все-равно. У нас нет условий — содержать ее там…, ребятки, да и сено запасать на зиму тогда придется…
— Да, бабушка, это не для нас, — хочу поддержать ее. Понимаю, что будь другой на нашем месте, он бы стал, наверное, заниматься огородом, домашними животными. Но этот другой не поймет, что мы выросли в городе и не имеем не только предрасположенности, но и никакого желания заниматься сельским хозяйством.
Мой возможный оппонент наверняка бы возразил — что жизнь заставит. А не заставит она никак. Надо понимать, что планируем все на год, на это время продуктов вполне хватает. А дальше будут варианты. Если людей найдем, а для этого надо передвигаться по землям, то все равно в будущем неизбежно появится разделение труда. Кто-то будет занят сельским хозяйством, кто-то — собирательством, а кто-то — ремонтом найденной техники. Да, люди, способные восстановить, отремонтировать технику, будут очень уважаемыми людьми в новом обществе, если таковое появится. Так как сначала никто не будет заниматься выплавкой металла из руды и переходить на конную тягу. И при любых вариантах развития еще долго жизнь будет держаться на остатках от прежней цивилизации.