Потомки мертвого короля
Шрифт:
Во-первых, сил все равно не было, во-вторых, по шее не хотелось от слова «совсем», в-третьих… в-третьих, еще разобраться надо, может, меня вообще спасли от этого самоуверенного брюнетистого козла силы добра и правопорядка?
Силы добра не разочаровали — когда моего похитителя стали заталкивать в фургон, его еще несколько раз крепко приложили чем попало по чему подвернулось и, кажется, при попытке вырваться что-то сделали с рукой… или плечом. Короче, менты как они есть, хоть в реальностях, хоть в глюках, хоть в хрен-знает-где. Единственно верное поведение в таком случае — не злить усталых стражей правопорядка еще больше. А то потом будешь доказывать, что не нарочно бил ребрами по их ботинкам. Уж кому-кому, а мне ли не знать психологию простых ППС-ников…
То, что меня, пусть и не так грубо, но все равно не слишком вежливо забросили в тот же самый фургон, а потом тщательно пристегнули нас обоих к железным скамейкам вдоль борта — это, конечно, плохой знак. Эх, похоже, я все же не жертва, а соучастница. Знать бы только, в чем участвовала.
Порадовало меня в этой ситуации одно очень странное обстоятельство. Подсаживать меня в местный «автозак» подошел один из тех, кто особо рьяно пинал брюнета, и вот у него из нагрудного кармана неожиданно-притягательно торчал хвостик той самой стрелки, которой подстрелили крутого щитоносца и некроманта.
Не знаю, что на меня нашло, такое впечатление, что тело сработало на рефлексах и опять помимо моей воли. Но понадобилось всего лишь одно неловкое на первый взгляд движение и одно мимолетное касание, чтобы вожделенная стрелка перекочевала из ментовского кармана мне в… хм… интересные у этого туловища инстинкты. В жизни не имела привычки прятать сокровища сразу в трусы. Точнее, под резинку панталон на бедре. Сама не поняла, как я умудрилась это провернуть, при том, что поверх панталон на мне были еще штаны надеты. Однако.
Не знаю, за каким стертым позвонком мне эта штукенция, но чувствую — пригодится. Хотя бы ироду похитительскому в задницу воткнуть, если снова начнет командовать — и то радость.
Похитительская задница, кстати, где-то там в глубине фургона едва слышно шипела сквозь зубы и звякала кандалами под шум неспешно двинувшегося с места автомобиля. А потом и голос подала:
— Бестолочь, зачем тебе стрела с антлигоским наконечником? — заметил же, паразит. Жаль.
— Пригодится, — пожала я плечами и с неудовольствием подергала за цепочку кандалов.
Эти странные штуки долго пристраивали на мои тощие мощи, но в конце концов как-то отрегулировали, и теперь на запястьях, щиколотках и шее плотно сидели широкие металлические кольца. Не душили, не жали, не особо холодили, но…
Интересно, почему браслет на левой руке так свободно проворачивается? Вроде еще недавно плотнее сидел.
— Лучше бы ключи от наручников сперла. Может, сумели бы сбежать, — угу, он еще будет критиковать, похититель хренов.
— Лучше бы я тебя в глаза не видела, чучело-хмырючело, знать не знала бы ни о каких наручниках, — я упорно продолжала крутить левый браслет, подсовывать под него пальцы. А еще мне показалось, что на ощупь он какой-то не такой. В смысле непонятно: то ли маслянистый, то ли мокрый, то ли холодный, то ли горячий. А самое интересное, что похожее ощущение в пальцах было, когда я ту стрелку воровала и прятала.
— А что такое антиглоский наконечник?
— Ты ж с того места, откуда антлигоскую руду добывают, бестолочь! Антимагический он, как и наручники. Магию блокирует, полностью. Правда, учитывая стоимость этой руды, стрела с таким наконечником на черном рынке обеспечит тебе хорошую сытую жизнь лет на пять, а то и на десять.
Я озадаченно замолкла. Какие новости интересные… и про место, где руду добывают, и про черный рынок, и про стоимость моей добычи.
И что, продолжить расспросы, чем выдать себя с головой, или ну его нафиг? Надо подумать.
Я думала довольно долго — душную темноту с нами внутри успело протрясти по явно неровной дороге, потом под колесами (Кстати! Я даже не уверена, есть ли у этой штуковины колеса!) явно расстелилось ровное дорожное полотно, потом… потом мы приехали. В тюрьму.
Ну, во всяком случае, выглядело это классикой жанра: мрачное здание, узкие, как бойницы, окна, каменная лестница куда-то вниз, и еще вниз, и снова вниз. И камера. Вот как с картинки о зверском средневековье — темница в конце тесного коридора, отгороженная от него мощной железной решеткой. Меня туда просто впихнули, а «поганого некроманта» зашвырнули так, что я думала — убьется о противоположную стену. Черепно-мозговая травма как минимум.
Ага, щазз. Такое не вымрет. Еще и обматерил тюремщиков с ног до головы. И напоследок выдал:
— Я тебе не мешок с говном, сволочь! А бастард герцога Олденвиндорского!
На что ему ласково ответили:
— Пепел развеем с герцогскими почестями, тварь некромантская!
— Размечтался! Да меня отсюда еще до следующего утра выпустят!..
Весело, короче… Нет, на его месте я бы тоже материлась. Собственно, может, сейчас и займусь — весь этот средневековый антураж вкупе с намеками на костер мне не нравится. Ух, как он мне не нравится!
А вот с брюнетом мы, кажется, в одной упряжке. Как ни прискорбно это осознавать, но итог моих дорожных размышлений вышел именно такой. Это тело не кормили досыта, но при этом оно сильное и жилистое, вытащил его похититель из места, в котором добывают руду, а еще оно умеет воровать на уровне безусловного рефлекса. С каторги спер, к бабке не ходи.
И если меня, такую неблагонадежную, сажают в одну камеру с приговоренным к сожжению некромантом — вывод однозначный.
Я подождала, пока глаза немного привыкнут — свет в камеру попадал едва-едва, тусклая лампочка светила где-то там за поворотом длинного и узкого коридора — и вгляделась в матерящуюся тьму:
— Завязывай ругаться. Лучше скажи, мне показалось, что тебе плечо выбили, или действительно вывих?
Мешок с матюками у дальней стены завошкался, попытался сесть, опираясь на руки, упал и сквозь зубы такую руладу выдал, через слово поминая какого-то Танатоса, что я заслушалась. Прямо песня, уж я-то разбираюсь, особенно после практики на «Скорой».
— Я тебе целитель, что ли… Не перелом — точно, — на удивление более-менее миролюбиво выдал наконец брюнет, когда отдышался.
— Понятно, — профессионализм во мне взял верх над осторожностью.