Потомок Хранителя
Шрифт:
Сфера же нисколько не переменилась:
— Их погибло бы еще больше, если бы вы продолжали войны между своими королевствами. Если ты не забыл, вы, эльфы, воевали с людьми, а гномы со светлыми ведьмаками.
— Но теперь мы едины!
— Только из — за того, что темные ведьмаки стали угрожать всей Токании. Вы объединились благодаря мне! Теперь мы можем построить новый мир: тихий и спокойный. Дети наших народов никогда не узнают, что такое война. Разве Токания не стала бы лучше, если бы ей правила одна могущественная королева? Никто не посмеет начать войну против соседа, и каждый, кто захочет нарушить мир, предстанет пред моим судом! Это будет мир
— Ты утверждаешь, что хотела мира и благополучия для Токании, и для этого выбрала путь войн и разрушений?!
— Порой невозможно установить гармонию, не пройдя через огонь пожирающего хаоса.
Гораций даже зашипел от ненависти к колдунье.
— Все твои слова — лож! Ты прикрываешься благими намерениями, пытаясь выставить нас глупыми детьми, которым захотелось свободы от своих слишком заботливых родителей! Ты жаждешь власти, и все твои злые деяния направлены лишь на то, чтобы питать темную сторону твоей души, которая позволяет тебе творить магию! Ты — чудовище!
— Отчасти ты прав, — легко и беззлобно согласилась Сфера, пожимая плечами в черных зубчатых доспехах, — я была рождена у темных ведьмаков. Все наши потомки — прирожденные маги. Мы из поколения в поколение обучаем наших детей открывать темную сторону души и творить магию с помощью ее энергии. Эту сторону питает вся агрессия, ненависть, боль и эгоизм, что бушуют в мире. Южные Монахи обучают нас тайнам черной магии. Она жестока, но справедлива. У тьмы тоже есть свой порядок, Гораций, и своя гармония. Но мое происхождение не означает, что я — абсолютное зло. Я правда хочу мира для Токании, и действительно смогу стать справедливой правительницей для нее.
— У нас уже была блюстительница мира — фея Кристл, которую Хранители призвали из Утопии в наш мир. И судя по твоим речам, я думаю, в ее исчезновении ты играешь не последнюю роль!
Гораций даже отпрянул слегка, когда увидел, как мгновенно переменилась Сфера. Она широко распахнула ибанитовые глаза, в них плясал огонь ненависти. Колдунья тут же выпрямилась, прейдя в напряженную угрожающую позу.
— Эта приторная фейка с ее сердобольной душой все равно не смогла бы долго охранять ваши народы от войн! — прошипела колдунья, и по ее лицу змейками поползли страшные тени от опустившихся со лба прядей черных волос.
Теперь она смотрела на Горация исподлобья, сверля его леденящим душу взглядом. Эльф не без труда выдержал эту битву глазами. И ответил:
— Ты убила ее! Ради жажды власти ты идешь на все. Ты погубила даже собственного брата! — Гораций вскинул меч, направив острие на Сферу. — К счастью, я здесь и смогу помочь Хару одержать над тобой победу. Я помогу ему, а так же Кристл! Сегодня она возродится вновь! Так предрек Омут Будущего.
— Это невозможно, — уверенно отрезала Сфера, так же вскидывая тонкий зазубренный меч и вставая в боевую позицию, — я своими глазами видела, как она умерла! Пусть феи и души дриад, отдавших себя в жертву на празднике Крови Ирмены, но когда Хранители призвали Кристл в наш мир, она вновь стала смертной! И никто из ныне живущих не смог бы возродить ее вновь!
— Ты можешь не верить предсказаниям, но я сделаю то, что должен.
Теперь Гораций говорил спокойно и отчетливо, он полностью совладал с собой, усмирив кипящую в душе ярость. Она лишь туманила разум, не давая сосредоточиться на предстоящей схватке. Сфера, напротив, разозленная речами короля, тяжело дышала, стиснув зубы и слегка приподняв верхнюю губу; ее красивые стрельчатые брови дрожали от гнева. Гораций с колдуньей будто поменялись местами. Эльф вразумил себя, что ярость ослепит его и станет его врагом, Сфера же, поняв, что поколебать уверенность Горация ей не удастся, вскипела от злости и разочарования.
Гораций не стал дожидаться, когда она нанесет первый удар. Король глубоко вздохнул, обратился в себя, прислушиваясь к биению сердца. Подловив его ритм, он стал тихо выговаривать заклятие на эльфийском языке, выбрасывая из уст каждое слово точно под удар сердца. Эльф ощутил прилив сил, текущих из древнего языка, пропитанного мудростью и мощью веков. Гораций копил в себе эту трепещущую силу, добавляя к ней и энергию своей души. Единорог тихо заржал и тряхнул гривой, чувствуя, что его хозяин вкладывает в это заклинание самого себя. Волшебное существо осторожно стало прибавлять к энергии Горация свою, а король, упиваясь незабываемым ощущением силы, копившейся в нем, как в сосуде, все громче и громче выкрикивал слова. Грохот сердца почти оглушал его, превратившись в удары тяжелого колокола. В своем заклинании он молил мать Землю и отца Небо помочь ему в этом стремительном рывке, который он собирался совершить. Он молил Хранителей и взывал к их помощи, обращался даже к богам дриад и к независимым ангелам, которые уже раз заступились сегодня за войско Союза. Гораций концентрировал силу и в своем мече, намереваясь выплеснуть через него всю мощь заклинания. Воздух вокруг эльфа задрожал, будто готовый взорваться, и эльф почувствовал, как наэлектризовались его бледно — золотистые волосы. Единорог заплясал на месте от тревоги и нетерпения.
Эльфы редко колдовали. Им нужна была лишь магия восстановления и заживления ран, они были искусными целителями. В остальном они были во многом похожи на дриад. Они брали у природы все, что нужно для мирной жизни и защиты от врагов. Но порой, магия была единственным выходом из положения, и древний язык эльфов, таивший в себе необыкновенные силы, давал им возможность творить магию. Гораций наслаждался могущественным потоком энергии, который ритмичными толчками вливался в его тело вместе с ударами сердца.
Сфера, дьявольски улыбаясь, смотрела на Горация без движения, словно только и ждала того мгновения, когда он ринется на нее. Король эльфов не знал, что предпримет колдунья, но был уверен в своих силах. К тому же, он уже в глубине души смирился с тем, что его заклинание может стать последним, что он сделает в своей жизни.
Единорог сорвался на бег, жемчужной молнией преодолев расстояние, разделявшее его и колдунью. Последнюю дистанцию в несколько скачков он преодолел одним быстрым прыжком, нацелив ребристый рог на лицо Сферы.
Еще в полете Гораций сделал последний вдох и в это же мгновение отпустил бушующую энергию, направив всю ее через правую руку в свой меч. Клинок вспыхнул белым свечением, и Гораций выбросил его вперед, стремясь острием проткнуть незащищенную шею колдуньи. Он ожидал, что она вскинет свой бритвенно-острый меч, чтобы парировать удар, но Сфера лишь подняла руку, и железные когти на ее перчатке хищно блеснули на солнце, а затем Гораций почувствовал мощный толчок, и мир перед его глазами накрылся полу — прозрачным фиолетовым полотном. Защитный экран Сферы, как голодный волк, поглотил без остатка почти всю энергию, что с таким трудом смог накопить в себе Гораций.