Потомок Хранителя
Шрифт:
— Но почему ты предал меня?! — всхлипнула Сфера. — Неужели только потому, что я тебя недооценила?
— Не только, ты права, — Глэйд помолчал, видимо, раздумывая, как бы по больней донести до Сферы свой главный аргумент. — Ты, верно, и забыла, кому я служил до тебя? Моим истинным покровителем был и остается Аскарон. Он подарил мне новую жизнь, и я остаюсь ему верным до конца.
Глэйд отошел обратно за палатку и вывел оттуда фыркающую летучую мышь, которая с интересом обнюхивала край окровавленного плаща хозяина. Убийца вскочил седло, и мышь слегка присела, готовясь взлететь.
— Я желаю тебе смерти, Сфера! — выкрикнул убийца на прощание. — И говорю это не только от своего имени, но и от имени твоего учителя Йозгеррада, которого ты неблагоразумно пыталась убить!
Он
— Мое почтение!
Глэйд хлестнул каблуками по бурым бокам мыши, и та, повизгивая, взмыла в небо. Кристл проводила убийцу коротким взглядом, и вновь обернулась к своей поверженной противнице. Световые копья, оказавшиеся внутри Сферы, разъедали ее изнутри. Она все еще тяжело хрипела и корчилась на земле, когда от ее рук, лица и груди отделилась черная тень и зависла над ее головой.
— Приветствую тебя, сестра, — по тени рябью прошли волны, и она медленно приобрела знакомые Хару черты лица. — Теперь ты отделена от своей темной энергии, а значит — и от меня. Ты больше надо мной не властна.
— Аскарон! — взвыла Сфера и, злобно скривившись через боль, плюнула в его сторону. — Не беспокойся. Тебе недолго оставаться на воле. Твоя душа сгниет в Горе Смерти вместе с моей.
— Ты ошибаешься, — отозвалась тень, победоносно улыбаясь.
— Ха! — лицо Сферы исказилось в презрительной гримасе. — Неужто ты надеешься, что Хранители примут тебя у себя в Утопии?
— О, нет. У меня есть более радужные перспективы. Хоть четыре народа Токании уже не воюют, а твоя война подходит к концу, меня продолжают питать все отрицательные эмоции и чувства этого мира. И, видишь ли, моих сил вполне хватает, чтобы противостоять ослабевшим чарам Горы Смерти. О, не стоит так смотреть на меня. Не беспокойся, на этот раз я смогу возродить свое тело и без твоего участия… Ты — уже прах и воспоминания, а я теперь самый могущественный из всех колдунов Токании! Моей магии хватит на все!
— Боюсь, не на все, Темный Всадник!
Выразительный голос Кристл заставил Аскарона обернуться. Длинные петли ярких лучей беспрепятственно приблизились к духу, и, обхватив его бестелесную сущность, притянули к фее. Всего несколько мгновений Аскарон сопротивлялся силе Кристл, а затем с отчаянным воплем растворился в рунах на ее теле. Руны окрасились пугающей черно — зеленой аурой, и в следующий же миг из них потекла темная бурлящая жидкость. Кристл сильно побледнела и, широко раскрыв глаза, дрожала от напряжения, ведя яростную внутреннюю борьбу с душой Аскарона. Хару понял, что теперь его подмога необходима. Он бросился через площадь, и, промчавшись мимо изливавшей проклятия Сферы, обхватил Кристл за плечи, помогая ей в борьбе. Он принял на себя часть отравляющей магии колдуна и едва не рухнул без сознания от ее удушающей мощи. Хару ощутил, что еще мгновение, и Аскарон попросту убьет его. Ноги ведьмака подкосились, но Кристл подхватила его, и он почувствовал, как Хранительница берет энергию из самого солнечного светила. Это невероятная сила обожгла разум Хару, заставив его отпрянуть и оградить свои мысли от сознания феи. Его потряс безудержный напор чистой солнечной энергии, который, захлестнув Аскарона, вынудил его отступить и свернуться маленьким комком внутри бушующей души Хранительницы. Хару раскрыл глаза и встретился с радостным победоносным огоньком в изумрудных очах Кристл. А затем их обоих ослепила яркая вспышка.
— Я вижу, у тебя много вопросов. И даже пара просьб.
Хару стоял в абсолютной тишине и смотрел на дымящееся плато земли, на котором только что была Сфера. От колдуньи ничего не осталось, даже дымящихся доспехов, как когда — то от Аскарона. Вновь открывшееся солнце осветило лишь обугленный маленький кратер, который язвой зиял среди бесконечного моря пожухлой прошлогодней травы.
Мир вокруг под заклинанием Кристл остановился. Битва за площадью лагеря застыла натуралистичным гобеленом, и только природа продолжала свою монотонную неторопливую жизнь. Ведьмак стоял, слегка пошатываясь от боли и усталости, чувствуя, как весеннее солнце начинает слегка пригревать макушку. Он не двигался, пытаясь разобраться в своих мыслях.
Последние месяцы он буквально готовил себя к смерти, принуждал себя свыкнуться с мыслью о том, что станет жертвой из предсказания Вирджила. Он много думал о Сфере, думал об их поединке, о том, какая защита ему понадобится от ее заклинаний. Он и его друзья все время куда — то спешили, не зная отдыха, а о мирной жизни в Цитадели он уже совсем позабыл. А теперь, глядя на чернеющий кратер, олицетворявший конец его пути, Хару вдруг осознал, что ему больше некуда спешить, нечего бояться и не к чему готовиться. После долгой войны со Сферой и Аскароном, конечно, осталось много незавершенных дел. Но Хару видел в них лишь тяжкое восстановление после войны, повседневное биение жизни, такое же монотонное и рутинное, как и спокойная сонная природа вокруг. Хару был уверен, что войдет вновь в это русло неторопливой жизни, но пройдет много времени, прежде чем он вновь свыкнется с ней. А пока он чувствовал лишь пустоту и бесконечную горечь утраты где — то глубоко внутри. Ирен больше не было в живых, и ведьмак чувствовал, что, возможно, уже никогда не сможет оправиться от этой мысли. Но пока он даже боялся думать об этом, боялся заглянуть в свою душу и позволить горю захлестнуть себя. Он просто смотрел в пустоту, позволяя вихрю мыслей лишь краем зацеплять его опустошенное сознание. Кристл не торопила. Прикрыв глаза и обратив лицо к солнцу, она молча стояла рядом с колдуном.
— Скажи, ты всегда была в ней? — наконец спросил он, развернувшись к фее.
— Ирен, была моим источником жизни, — тут же отозвалась Кристл, — моим сосудом энергии, если хочешь. Это действительно так, как бы грубо это не звучало.
Она открыла глаза и посмотрела на Хару пронзительным изумрудным взглядом. Теперь, когда магическая энергия перестала овевать ее ослепительной аурой, Хранительница стала похожа на одну из многих дриад, которых Хару видел в лесу Ирмуллар. Только вот колдовских рун дриады не носили, вычерчивая на своей коже только изображения деревьев и тотемов лесных богов.
— Расскажи мне всю историю, пожалуйста.
Фея на мгновение задумалась, вспоминая давно минувшие дни.
— Я была в Ирен почти с самого рождения. Я была вынуждена поддерживать в себе жизнь с помощью ее сил, хоть и понимала, что это не правильно… Сфера сильно покалечила меня, выиграв со мной в поединке, который прошел больше ста лет тому назад. Задолго до этого, за много веков, Сфера разделила Золотых драконов и прокляла темных эльфов. Сделала она это, как ты знаешь, с помощью Эллемерита, бывшего сердцем моего возлюбленного — Борнугара, сына Вирджила. Она вырвала Эллемерит из его груди, когда он защищал меня от нападения темных ведьмаков. С тех пор планы Сферы по узурпации власти над всей Токанией шли полным ходом, и я была в них большой помехой. Однажды она вновь пришла за мной, за моей жизнью, и я была повержена в той схватке. Единственное, что я смогла сделать — это телепортироваться с места нашего сражения в самую чащу леса. Моя телепортация сопровождалась яркой пламенной вспышкой, поэтому Сфера решила, что мое тело, воссозданное Хранителями, сгорело, а моя душа вновь отправилась в Утопию. Но все было далеко не так.
Кристл глубоко вздохнула пару раз и, хмурясь, поджала губы. Она готовилась перейти к самой главной части своего рассказа, к той самой, которой Хару не знал и которая, скорее всего, должна была потрясти его.
— Мне повезло, — продолжала фея, — в лесу меня нашла женщина. Ведьма — отшельница. Она знала, кто я, и, будучи не в силах меня спасти, попросту вселила мою сущность в тело своей новорожденной дочери — Ирен. Это спасло меня. Правда Ирен после этого впала в некое… оцепенение. Она просто тихо спала. Жизнь теплилась в ней, но ей не требовалось ни еды, ни питья. И она не просыпалась, а ее мать, как выяснилось, потратила на такое совмещение душ слишком много своих сил. Я не знаю почему, но по какой — то причине ее магические силы, а так же физические стали с каждым днем истощаться все больше. За несколько недель она буквально превратилась в старуху и, уже чувствуя час своей гибели, отнесла Ирен к вам, в Город Непреступной Цитадели.