Потомок Хранителя
Шрифт:
— Да не будет забыт твой последний бой, друг, — склонила голову Нэра.
— Но это не я убил его!
— Но храбрость свою ты показал, скрестив с Фордхэмом клинок. Ему не носить на челе, как тиару, кровавый победный венок.
Вирджил, столько столетий проживший в дружбе с драконами, уже давно успел полюбить их непонятную, но тревожащую рифмами душу речь. Он попытался ободряюще улыбнуться драконихе, которая, снедаемая горем, скорбно и тихонько урчала, склонив голову к груди мага.
Тяжело сотрясаясь в предсмертных муках, он окинул взглядом небосклон и с трепетом увидел, как маленький черный коготь окаймил солнце. Вирджил зажмурился от приступа накатившей боли. Как жаль, что
— Нэра, — вновь обратился он к драконихе, когда боль слегка отступила. — Я должен тебе сказать…
Борясь за последние секунды жизни, маг поведал Нэре о том, что узнал от Фордхэма. Вкратце он рассказал про учителя Сферы, который ловко успел скрыться от пламени Рюка и телепортироваться куда — то с крепостной стены. Вирджил наказал Нэре непременно донести эти знания до Хару, когда со всем будет покончено. Ну, а если Сфера одержит победу…. Нет! Он даже не смел думать об этом.
— Я еще кое о чем хочу попросить тебя, — прошептал он, со страхом понимая, что глаза ему отказали и Нэру он почти не видит. Все вокруг заполоняла пустая темнота. — Но для этого потребуется твоя магия…
— Ты знаешь Вирджил, что драконов магия опасна, ведь не напрасно черпает силы она из светлой энергии мира сего. Колдовали драконы всего восемь раз за длинную жизнь нашего рода. И, зачерпнув слишком много, нарушить баланс между Светом и Тьмой опасаюсь я. Но обещаю помочь, для тебя…
— Благодарю тебя, Нэра! — одними губами промолвил он, а затем с трудом изрек драконихе свое последнее желание.
Глава 42 День Черного Солнца
После взрыва, вызванного Сферой, сражение плавно перекатилось за пределы центральной площади лагеря. Изредка над головой Хару проносились резкие порывы ветра, взметаемые пролетающими мимо мышами, но ведьмак даже не поднимал головы, чтобы взглянуть на крылатых врагов. Сидя на земле рядом с телом Ирен, он отрывисто и неглубоко дышал, покорно ожидая, когда когти жутких тварей располосуют ему лицо или же, когда его сразит одно из заклинаний темных ведьмаков.
Минуты шли, но ничего подобного не происходило. Каждый раз на Хару налетал только безмолвный жесткий ветер, который нещадно трепал его за волосы. Звуки битвы доносились до его еще слабого слуха протяжной завывающей нотой, в которой ведьмак растворил все свои мысли и чувства, медленно погружаясь в безразличие. Хару не почувствовал разрыва мысленной связи с друзьями, которую удерживал до своей гибели Вирджил, не почувствовал так же и тихих шагов Сферы за спиной.
Колдунья осторожно присела рядом и наклонилась к нему. Хару почувствовал, как ее локоны заскользили по его щеке, но не отпрянул, продолжая неподвижно сжимать предплечье Ирен.
— Вот видишь, к чему привело твое упрямство? — услышал он приторно ласковый голос колдуньи. — Не будь ты и твои друзья столь горделивы, можно было бы обойтись и без этих жертв.
Хару, даже не обдумывая слова Сферы, отпустил их, слушая лишь грохот битвы, который окружал их двоих со всех сторон. Волосы колдуньи назойливо щекотали кожу.
— Покорись мне, Хару, как покорился бы своей судьбе, и тогда ты и все твои друзья, что еще живы, проживут долгую и радостную жизнь.
Ведьмак не слушал колдунью, но вдруг поймал себя на мысли о том, что все эмоции, покинувшие его, забрали с собой и остатки его сил. От боли и усталости, с закрытыми глазами, он медленно погружался в сон, который больше походил на потерю сознания. Он даже ухмыльнулся идее о том, что он так и свалится к ногам Сферы, элементарно заснув. Эта мысль настолько развеселила его, что он начал конвульсивно хихикать и нутром почувствовал, как колдунья рядом с ним победоносно улыбается.
Вдруг в закрытые веки Хару забило мягкое свечение, а его ладони, которые покоились на плечах Ирен, обдало легким теплом. Поначалу ведьмак никак не воспринял происходящее, принимая все вокруг как неизменную данность, но когда руки немилосердно обожгло, а пронзительный оранжевый свет даже через веки резанул глаза, Хару, закрывая лицо предплечьем, отпрянул назад. Краем уха он услышал, как отшатнулась от него и Сфера.
Щурясь, ведьмак приподнялся с земли на коленях и огляделся вокруг. И не увидел ничего, кроме слепящего оранжевого света, исходившего от тела Ирен. Это прозрачное свечение окутало своей аурой весь лагерь, разгоняя полумрак солнечного затмения. В небесах последние нити мглы превращали солнце в узкую кровавую петлю, и чем ближе затмение приближалось к своей кульминации, тем сильнее разгорался жар на лагерной площади.
Хару, со смесью страха и надежды, не щадил глаза и заставлял себя смотреть на Ирен. Яркие лучи над ней вдруг сплелись в правильные очертания силуэта, а затем жар над лагерем почти угас, превратившись в ненавязчивое оранжевое свечение. Последние сгустки жара язычками пламени пробегали по волнам длинных рыжих волос девушки, которая парила в воздухе над неподвижным телом Ирен.
Хару отшатнулся назад, чувствуя, как все его движения замедляются, утопая в оранжевом мареве. Послышался изумленный возглас Сферы, и ведьмак краем глаза заметил, как колдунья медленно отступает к теням палаток. Но за ней Хару не следил. Он с замиранием сердца смотрел на рыжеволосую девушку, которая легко спрыгнула на землю со своего воздушно пьедестала и двинулась к Сфере, молча взирая на нее. За ногами девушки стелились зеленые ленты пышного тканевого шлейфа, стягивавшего пояс. В неестественном свете ее кожа казалось медной, а узоры рун, покрывавшие почти все участки тела, включая лицо, исходили приглушенным мерцанием.
— Я же убила тебя! — как будто обиженно воскликнула Сфера, и ее голос задрожал. Она отступала все дальше от того живого пламени, которым казалась Кристл в окружающем сумраке.
— Как видишь, не убила.
При звуках голоса Кристл янтарные бусины, вплетенные в ее волосы, вспыхнули с новой силой. Магическая энергия, переполнявшая Хранительницу, как вода маленький сосуд, так и рвалась наружу, пробиваясь через амулеты и руны на ее теле. Ее кожаный золотистый корсет тоже исходил гудящими волнами энергии, которая высвободилась после смерти Ирен и дала возможность Кристл возродится. У Хару даже не было времени или желания раздумывать, почему именно Ирен была связана с Кристл. Ведьмак был полностью поглощен событиями, что разворачивались перед ним, и, решив, что вмешательство его истощенных магических сил может и подождать, он отошел в тень. На площади остались только две волшебницы, которые отсюда казались двумя дополнявшими друг друга противоположностями. Кожа Кристл изливала озаряющие потоки света, а доспехи Сферы поглощали его и упорно клубились матовой дымкой.
— Ты мудра, Сфера, — прозвучал медовый голос хранительницы мира, — но ты не смогла правильно распоряжаться своей мудростью. Ты достигла великих высот, но не тех, которых следовало бы.
— Убирайся! — зашипела колдунья. — Тебе меня уже не остановить! И не тебе судить о моих достижениях. Если хочешь битвы, ты ее получишь!
Она вновь выхватила из — за пояса свой зазубренный меч, который недобро полыхнул в оранжевом свечении. Слегка присев, Сфера встала в собранную оборонительную позицию и напряглась, как готовящаяся к прыжку кобра. Ее левая ладонь озарилась красноватым всполохом заклинания. Кристл же сделала шаг назад и тоже замерла, скрестив руки на груди.