Потомок Микеланджело
Шрифт:
В битве погиб маршал Ланн, один из талантливейших военачальников Франции.
Начался зловещий шепот: наконец-то! Зарвавшийся выскочка получил по заслугам! К двум недавним катастрофам — Байлену и Синтре — прибавилась третья, Эсслинг. Если в первых двух поражениях терпели подручные тирана, то здесь он собственной персоной получил афронт! Это значит, что конец приближается. Фортуна отвернулась от людоеда — не век же ему куролесить!..
Шептались между собой и родственники императора.
Одни со злорадством, другие со страхом.
— Боже мой, — ужасалась сестрица Полина, — теперь нас всех перережут!
Слова
Но злорадствовали и ужасались не только шепотом.
Бравый майор Шилле формировал в Пруссии первые партизанские отряды. В Тироле простой крестьянин Андрей Гофер поднимал народ на борьбу и уже одерживал первые победы. В Испании маршалы Ней и Сульт отступали под натиском «оборванцев».
Даже римский папа, потерявший Рим и власть, теперь вдруг заговорил в полный голос. Пий VII, его кардиналы и многочисленные священники во всех церквах вели проповеди против «святотатца». Они утверждали и всячески внушали прихожанам, что Эсслинг — кара божья, заслуженное наказание тирану, обидчику и притеснителю католической церкви…
— Я еще не умер, — отвечал на все это Наполеон. — И католической братии отпевать меня рано.
И тут же показал, что означают на практике эти слова.
По его приказанию у папы был немедленно отобран Ватикан — его последнее пристанище, сам же Пий VII был арестован и пленником увезен в Савонну.
Так закончил свои отношения с церковью создатель Конкордата, восстановивший католицизм во Франции.
Все католики (да и не только католики) были потрясены этим актом. Он, этот изверг, осмелился поднять руку на святого отца! Да кто же теперь посмеет отрицать, что это и есть антихрист!
Между тем «антихрист» не терял бодрости. Сидя в Шенбруннском дворце, он умудрялся контролировать все, даже самые отдаленные, уголки своей империи. Он писал строгие письма родственникам, отдавал приказания маршалам, воюющим в Испании, следил за каждым шагом Фуше. В период подготовки генерального сражения, которое, по его мысли, должно было поставить точку в войне, он особенно много занимался деятельностью европейских тайных обществ, в первую очередь филадельфов.
2
Перед решающими событиями Наполеон имел обыкновение просматривать списки высшего и среднего командного состава, которому предстояло принять участие в очередном деле. Сейчас, когда он погрузился в подобный просмотр, его внимание привлекло имя полковника Жака-Жозефа Уде. Из донесений агентурной разведки император знал, что этот офицер тесно связан с филадельфами и пользуется у них особым уважением и почетом. Он тут же вспомнил о своей единственной встрече с Уде и о беседе, которая тогда произошла между ними и закончилась ничем. И вот теперь этот оппозиционер, некогда смещенный с должности коменданта одного из укрепленных островов, оказался участником кампании и одним из тех, от кого зависит исход решающей битвы.
По требованию Наполеона Уде был разыскан и предстал перед ним.
И вновь он рассматривал этого худощавого невысокого человека с черными, чуть вьющимися, коротко подстриженными волосами и внимательным взглядом серых глаз.
После затянувшейся паузы он сказал:
— А вы совсем не изменились, Уде. Мы ведь не впервые встречаемся с вами. Помните, с чем была связана наша
— Я все помню, сир.
— Вот и прекрасно. Я тогда ведь обещал вам генеральский чин…
Уде не шелохнулся.
— Наступил момент, — продолжал Наполеон, — когда обещание должно быть выполнено. Мы накануне великой битвы, и закончите ее вы бригадным генералом.
Уде чуть поклонился.
Наполеон зорко взглянул на него.
— Хотя, по правде говоря, вы не заслуживаете такой чести. Ваше поведение, полковник, далеко не безупречно.
Наполеон ждал вопроса, но вопроса не последовало.
Молчаливое противостояние Уде начинало раздражать императора. И следующие фразы, которые он произнес, дышали прямой угрозой:
— Имейте в виду, что я знаю о вас все. Вы ведь высокий чин у этих так называемых «филадельфов». У вас есть и конспиративное имя — Фелипомен, не так ли? За вами числится ряд серьезных проступков, в том числе организация бегства государственных преступников из вверенной вам крепости…
Теперь Наполеон больше не сомневался, что вызвал этого человека напрасно. И напрасно посулил ему генеральский чин. Этот — из породы твердокаменных, его ничем не прошибешь. Тем не менее он продолжал с нарастающей злостью:
— Я мог бы вас уничтожить, Уде. Сегодня же, сейчас же. Так, вероятно, и следовало бы поступить. Но я этого не делаю, я повышаю вас в звании и даю вам время одуматься. Да, одуматься. Поймите же, наконец, упрямый вы человек, поймите, что все ваши планы никуда не годны, все ваши идеи беспочвенны, все ваши действия заранее обречены на неудачу. Неужели вам не ясно это?
И тогда Уде заговорил:
— Мне ясно одно, сир. Человек, кем бы он ни был и какой бы пост ни занимал, должен всегда оставаться верным тем идеалам и целям, которым поклялся служить. Я всегда буду верен своему кредо, рожденному в первые годы моей службы.
— Вы имеете в виду годы революции?
— Я все сказал, сир.
— Стало быть, говорить нам больше не о чем. Пеняйте на себя, Уде.
— До последней капли крови я буду служить Родине, сир.
— Можете идти, Уде. Я вас больше не задерживаю.
…Он был зол на себя. Для чего он старался, для чего затеял всю эту комедию, когда результат знал заранее? Ведь это не в первый раз. Когда-то он попытался приручить Моро и что получил взамен? Потом манерничал с этим маньяком Мале и чего добился? Разве он не предполагал, что и сейчас кончится тем же? Не только предполагал, но и был уверен. И все-таки сделал попытку… Он всегда восхищался Юлием Цезарем и Цезаря взял за образец в своем поведении. В отличие от Суллы, Антония, Октавиана и многих других, Цезарь миловал своих врагов и превращал их в соратников. И он пробовал делать то же. Но ничего не выходило. Ни разу. Впрочем, ведь Цезаря милосердие подвело: его убили именно те, кого он помиловал когда-то. И он тоже может пострадать от своей терпимости — он не добил негодяя Талейрана, он до сих пор щадит проходимца Фуше. А кто знает, быть может, именно они окажутся его могильщиками… Нет, достаточно милосердия. Врага нужно уничтожать, иначе он уничтожит тебя. Эти вожаки филадельфов, во всяком случае, должны быть уничтожены. Мале он сгноит в тюрьме, а этого несостоявшегося бригадного генерала прикажет убрать в самое ближайшее время. Благо, для этого дает широчайшие возможности и предполагаемое генеральное сражение…