Потому что ты - единственный

Galit

Схема проклятия была удивительно схожа с летним недугом Альбуса, и напрактиковавшийся на нем Северус блестяще справился со смертоносными чарами. Работая, он не мог отрешиться от мысли: придет ли теперь, после неудачи, Драко к нему?.. Раньше у них были доверительные отношения, крестник делился с ним многими своими печалями и радостями, но, по всей видимости, сейчас частичное осиротение у молодого Малфоя совпало с переходным возрастом, и с крестным он беседовать категорически отказывался. Специфика Ненарушения не позволяла Северусу навязывать обсуждение клятвы ее объекту, а сам Драко явно не жаждал общения. Он худел, бледнел, под глазами у него залегли глубокие тени, кожа приобрела явственный сероватый оттенок, а волосы («Его прекрасные волосы истинного Малфоя», - с болью думал Северус) стали тусклыми и безжизненными.

Постоянное напряжение, опасения неудачи, страх того,

что может за ней последовать, боязнь за отца сделали свое черное дело - Слизеринский Принц выглядел больным. К Рождеству его очевидное дурное самочувствие стали замечать даже студенты. В частности, у Гарри Поттера, которого Северус на вечеринке у Слагхорна как раз заловил на каком-то мухлевании с Зельями, отвисла челюсть, когда он вблизи увидел Малфоя. Сердобольный гриффиндорец мог привлечь общее внимание к Драко, поэтому их явно надо было срочно уводить друг от друга. Северус сделал вид, будто хочет наказать слизеринца за проникновение на вечеринку, куда его не приглашали, а сам попытался внушить крестнику, что находится на его стороне, и мог бы помочь, сделал бы что угодно, чтобы защитить его, но... Кто-то, скорее всего проклятая Беллатрис, хорошо поработал над его мальчиком: Драко шипел, огрызался, небезуспешно сопротивлялся легилименции и ни за что не хотел довериться крестному. Он откровенно боялся, шарахался от любой тени и шороха, а на следующий день и вовсе отправился домой на каникулы, где Северусу, вынужденному остаться в школе с несколькими слизеринцами, было трудно достать его.

С каникул младший Малфой явился чуть более собранным - не успокоившимся, но целенаправленным: либо получил новые инструкции, либо сам что-то придумал, но со Снейпом он по-прежнему откровенничать не собирался...

Наступивший февраль принес с собой омерзительную слякотную сырость растаявшего снега, скользкой липкой грязи, облепившей, казалось, весь Хогвартс, и лилово-серых туч, нескончаемо ливших на замок то ли ледяной дождь, то ли жидкий снег... Особенно неуютно было в Большом зале, где по субботам проходили курсы аппарации для шестикурсников; кстати, на редкость безуспешные - ни у кого ничего не получалось. Драко пыжился, медленно заливаясь краской, но не трогался с места; Поттер, казавшийся одновременно и рассеянным и сосредоточенно обдумывающим что-то, тоже никуда не собирался... а больше никто Снейпа, обязанного присутствовать в Зале в качестве декана Слизерина и следить за порядком, не интересовал по определению.

В конце месяца Северуса вызвал к себе Темный Лорд, чтобы обговорить неэффективность попыток Драко справиться со своим заданием, на что Снейп резонно заметил, что оно давалось юному Малфою не просто так, а для испытания его способностей, в связи с чем он, мол, не счел для себя возможным вмешиваться. Лорд нынче оказался неожиданно сговорчивым и отпустил его восвояси, что Снейп и поспешил было сделать, не веря своей удаче. Правильно не верил - подоспевшая леди Малфой поймала его в коридоре и устроила плановую истерику. На ее утешение, успокоение и попытки не дать ей сболтнуть лишнего Северус истратил остатки хорошего настроения... что и было мгновенно донесено до Дамблдора, практически одновременно с ним аппарировавшего к опушке хогвартского Запретного леса вместо замковых ворот (как всегда, когда обстоятельства требовали незаметного ухода из замка и не менее скрытного прибытия).

Директор, явившийся с одной из своих таинственных вылазок в прекрасном расположении духа, попытался шутливо попенять Северусу на безрезультатность поисков «таинственного» злоумышленника, по вине которого мисс Белл до сих пор лежала в больнице Святого Мунго, а соответственно, шансы гриффиндорской квиддичной команды понижались. В своем обычном состоянии Северус просто отделался бы какой-нибудь язвительной репликой, тем бы дело и кончилось, но на сегодня ресурсы его благодушия были исчерпаны. Момент для конфликта был выбран крайне неудачно: вышедший из Леса Хагрид увидел их беседующими и деликатно ушел, не желая мешать. Но он никуда не торопился, и сухие ветки под его огромными ногами трещали совсем неподалеку. Почти наверняка он мог еще слышать их разговор, но Снейпу уже трудно было остановиться:

– Вы прекрасно знаете, Альбус, кто ваш злоумышленник. И если вам угодно не предпринимать ничего по этому поводу, посвящая все свое время исключительно драгоценному Поттеру, то не ставьте мне это в упрек!
– прошипел он вполголоса, помня о леснике поблизости.
– А уж от дурацких шуток избавьте меня тем более!

– Северус, в чем дело?
– веселость Альбуса улетучилась.
–

Ты попросту не в духе, или случилось что-то серьезное, о чем я должен узнать? Нет? Тогда позволь заметить тебе, что дурное настроение вовсе не является оправданием грубости. Любого ученика за одну только попытку подобного поведения ты сам наказал бы со всей суровостью...

– Естественно, - пошел уже на попятный Северус.
– Но, в отличие от учеников, моя двойная нагрузка дает мне хоть какие-то привилегии?

– Ты сам согласился с этой нагрузкой. И сам вызвался на ту роль, которую играешь, когда пришел ко мне семнадцать лет назад, не думая ни о каких привилегиях, - взгляд голубых глаз Дамблдора едва заметно похолодел.
– Я понимаю, что тебе трудно, что ты устал, но все же это - не причина одергивать меня, как студента, пришедшего на отработку. Расследование, которое ты якобы проводишь среди своих слизеринцев, необходимо для твоей же конспирации, - добавил он строго, - чтобы ты мог помогать своему крестнику, не привлекая внимания к вам обоим и вашим делам... Все будет хорошо, мой мальчик, - тут же смягчился старик, увидев пятнистый румянец, медленно заливающий щеки мужчины, и горестное выражение его лица, опущенного так, чтобы пряди черных волос закрывали его как можно больше.
– Все еще будет хорошо!
– И, подцепив профессора под локоть, неспешно увлек его по направлению к школе, рассказывая о какой-то чепухе и давая спутнику время привести в порядок растрепанные чувства...

Но «хорошо» не стало. Уже на следующий день под высокими сводчатыми потолками больничного крыла Хогвартса снова эхом отдавались горестные голоса и рыдания: с тяжелым отравлением туда поступил Рональд Уизли, чудом оставшийся в живых. Чудо отзывалось на имя «Гарри Поттер» и сейчас с топотом металось туда-сюда по коридору перед дверью в палату, где лежал его друг, в то время как Северус сопровождал директора и декана Гриффиндора в подземелья. Там их ожидал в своих покоях профессор Слагхорн, на глазах которого все и произошло. Распластавшись в глубоком мягком кресле и обмахиваясь зажатым в коротких толстых пальцах зеленым ночным колпаком (в тон бархатному халату), он умирающим голосом рассказывал пришедшим:

– Все-таки, Альбус, я уже слишком стар для подобных потрясений... Бедный Раф, или как там его? На свой день рождения, на совершеннолетие!.. Весь организм пропитан конфликтующими зельями - вы знаете, что это такое... бедняжку Поппи ждет нелегкая работа... Гарри привел его ко мне под влиянием любовного напитка, я дал ему противоядие, а потом...
– другая его рука поднесла к лицу крохотный флакончик с каплей чего-то истошно-оранжевого внутри, и снова обвисла с широкого подлокотника.
– Мы решили отметить его рождение, распить бутылочку медовухи - у меня как раз завалялась одна с Рождества - хорошо, что не успели даже пригубить!.. Нет, я - старый больной человек, мне противопоказаны такие... А Гарри, Гарри-то каков!
– от восхищения он даже сел ровно, махнув колпаком в сторону разбросанных по полу баночек и мешочков: - Перепрыгнул через стол, схватил мой рабочий саквояж, нашел там безоар, другу своему в рот засунул... секунды! Несколько секунд прошло, а Рик уже был вне опасности! Слава Мерлину, что на последнем уроке мы готовили именно противоядия, и безоар Гарри так и остался у меня, слава Мерлину, что он об этом вспомнил! Я ведь и сам мог отпить первым...
– тут толстяк вспомнил, что он «старый и больной», и опять обмяк в кресле, нюхая свой флакончик...
– Северус, принеси мне, пожалуйста, Укрепляющее зелье, будь добр... нет, не в шкафу, на тумбочке возле зеркала... и захвати оттуда еще коробочку с печеньем, если тебе не трудно...

Выяснилось, что отравленный напиток предназначался... в подарок Альбусу на Рождество, но до него не дошли руки. «Придет ли Драко теперь?» - гадал Северус, но шло время, а тот продолжал хранить молчание...

Двадцать первого апреля все северусовы воспитанники, достигшие семнадцати лет, сдавали экзамен по аппарации, успешно его прошли (в характере детей Слизерина наличествуют качества, необходимые для данного процесса - тут вам и сконцентрированность на цели, и желание победы, и индикация) и теперь бурно праздновали. Их «радость» невнятным гулом докатывалась до комнат декана, пора было наводить порядок, и, выйдя в коридор, Северус нисколько не удивился оклику факультетского привидения, Кровавого Барона. Между ними существовала давняя договоренность: призрак сообщал Снейпу о самых экстравагантных затеях его питомцев и о переделках, в которые они попадали, а тот решал - вмешиваться или оставить все идти своим чередом.