Потрясение грани

Артюхов Олег

– Точно так, – едва ворочая языком, пробормотал Сергей, – а сейчас мне пора идти. Спасибо… за всё.

Я кивнул на него дедам, они с двух сторон подхватили ослабевшего парня и уволокли в спальню. Бедолага вяло пытался протестовать, но он не знал, что от дедов уйти невозможно.

Я вышел в яркое летнее утро, наполненное свежестью, птичьим гомоном и запахами проснувшейся природы.

– Что теперь будет, Антон?

Я обернулся и увидел Елену, зябко кутающуюся в тонкую шаль.

– В каком смысле?

– Не прикидывайся. Где-то рядом бродят как минимум четверо отморозков

со страшным оружием, и стремятся тебя… устранить.

– Ну, да. Оружие у них, действительно, не простое. Тиаматианское. Придётся держать ушки на макушке. Но, как бы там ни было, нужно дождаться собрания Круга. Авось, что и разъяснится.

– Одного тебя я не отпущу.

– Не понял. Ты что, собралась меня охранять?

– Не охранять, а беречь.

– Но…

– Не спорь. Я знаю.

– Я в принципе не против, но тебя наверно не пустят на Круг.

– Ты не понял. Без меня ничего не произойдёт.

– Что-о-о?

– Так деды сказали.

– М-м-да! В здешнем клубке проблем только тебя не хватало.

Наш разговор прервал скрип двери, мы обернулись и увидели в проёме двери принаряженного деда Пахома, переодевшегося в белую рубаху и начистившего до блеска сапоги. Он махнул рукой, приглашая нас внутрь. Посреди горницы стоял тоже переодевшийся дед Семён, оглядывающий себя в зеркало.

– Сергей крепко заснул, часов этак на пять. А нам пора на собрание, – хрипло проговорил он, – Антон, одевайся, да не забудь знаки власти.

В доме я надел артефакты, накинул сверху видавшую виды камуфляжную куртку, а, чтобы не смущать население, обернул меч рушником и сунул подмышку.

Ясное солнечное утро обещало приятный денёк. Выйдя за калитку, мы вчетвером отправились в сторону церкви, не переставая по пути делиться соображениями и впечатлениями.

Не смотря на ранний час, в церкви уже шла заутренняя службы, и через ворота ограды торопливо проходили опоздавшие прихожане. Вслед за ними и мы шагнули на выглаженные ветром, водой и тысячами ног старые камни, которые несли в себе память столетий.

Внутри наполненного запахами ладана и воска храма я сразу почувствовал ту самую благодать, которая непонятно почему даёт людям веру, надежду и любовь. Я не считаю себя истинно верующим человеком, но мне всегда нравилась торжественная атмосфера литургии, приглашающая возвыситься и избавиться от лукавства. С превеликим удовольствием я присоединился к десятку прихожан и отстоял окончание заутренней службы. Когда народ начал расходиться, к нам приблизился отец Иоанн, поздоровался и попросил немного подождать.

Через четверть часа настоятель вернулся одетый в повседневный чёрный подрясник, тёплую меховую безрукавку и чёрную скуфью на голове. Он на ходу подтянул широкий ремень и поправил длинные полы одежды, из-под которой виднелись прочные армейские башмаки с высокой шнуровкой.

– Прошу прощенья за задержку. Неотложные дела. Братья хранители уже собрались и ждут в соборном зале. Милости прошу за мной.

Он отворил узкую дверку в такой же узкой нише и шагнул в проём. Каменная лестница привела нас в подвал. Миновав сводчатые подвальные проходы, мы прошли через укреплённую дверь, и оказались на площадке, с которой начинались ведущие под землю ступени. Разгоревшиеся факелы сразу же придали знакомому подземелью таинственный и загадочный вид. Заметались, убегая от мерцающего света, тени, которые, найдя ход, плавно изогнулись и скользнули вниз.

Через четверть часа спуска и прохода я стоял перед высокой медной дверью, за которой находился зал Четырёх Стихий. Бесшумно распахнув тяжеленную створку, настоятель сразу же уверенно направился в угловой проход, который в нашем мире заканчивался тупиком. Мы с дедами переглянулись, ничего не понимая, но отправились следом. Слегка заворачивая по часовой стрелке, сводчатая катакомба терялась в темноте. Через полсотни метров впереди замерцал свет, и донёсся тихий гул голосов. Вскоре ход вывел нас в большую круглую пещеру, известняковые стены которой укрепляла грубая кладка. На фоне окружающей темноты на ровном полу выделялся яркий световой круг, по краю которого на стульях с высокими спинками сидели люди.

Хранители непринуждённо разговаривали и сдержанно жестикулировали. По виду они имели разный возраст и социальное положение. Седовласый господин в строгом английском пальто и шляпе что-то внушал одетому в ватник и кирзовые сапоги бродяге. Два парня в джинсах и кожаных куртках внимательно слушали закутанного в серый плащ и толстый шарф бородатого старца. Чуть дальше тихо переговаривались затянутый в кожу байкер и священник в сером подряснике и чёрной куртке. Короче говоря, всё смешалось в этом странном собрании.

Едва мы вступили в зал, как все замолчали, встали и подняли вверх посохи. В ответ дед Семён и отец Иоанн подняли свои, дед Пахом поднял обе руки, а мы с Еленой кивнули.

В зале присутствовала очень мощная энергетика, и я сразу же почувствовал плотные потоки внимания. Оглядев собравшихся, я мысленно послал каждому приветствие, и тут же уловил доброжелательные ответные волны. Заняв свободные стулья, мы замкнули круг. Оставшийся стоять настоятель, стукнул посохом в пол и произнёс:

– Слава Творцу, братья. Наступили времена исполнения Пророчества, и ныне мы встречаем Избранного. А это значит, что близится последняя битва. Как всегда, и во все времена, Добро против Зла. Или мы прогоним «скорпионов» с Земли, или они убьют все ростки жизни на планете. Эти злые, исковерканные души никогда не успокоятся, пока не уничтожат человечество и все его творения. Появление среди нас Избранного, несомненно, изменит соотношение сил, на что надеемся и уповаем. А теперь прошу высказываться.

В ярком потоке верхнего света поднялась высокая мощная фигура. Хранитель запахнул полы кожаного пальто, пригладил длинные лохматые волосы, поправил широкую бороду и заговорил густым басом:

– Что творится на землях, мы знаем не хуже, чем содержимое своих карманов, и не резон переливать из пустого в порожнее. Здесь мы собрались по поводу явления Избранного. Хотелось бы знать, о чём он думает, и, что намерен делать.

Десятки взоров устремились на меня, и в зале повисла тревожная тишина. От меня явно ждали каких-то грандиозных планов, а я ни ухом, ни рылом, понятия не имел, что вообще тут творится. Но надо отвечать: