Потрясенный любовью
Шрифт:
Кайли стала замечать этот странный свет в своих глазах, когда работала над чем-то сложным. Ей нужно было сильно сосредоточиться, прежде чем появлялось это свечение.
По крайней мере, так было раньше, но последние пару лет она видела его все чаще, почти каждый раз, когда концентрировала свое внимание на чем-то электронном. Но ведь то, что у нее время от времени менялся цвет глаз, не имело никакого отношения к магии, верно?
— О, ничего себе. Я не знала, что такое вообще возможно. Неужели магия может работать с технологией? — Уинн повернулась к Ноксу, выражение ее лица было взволнованным. — Бран говорил,
— Или нет. — Нокс посмотрел в камеру, его взгляд был задумчив. — Мы склонны думать о магии как о чем-то органическом, что исходит от земли, но на самом деле она более велика и неуловима. О влиянии магии на механизмы рассказывают уже много веков, с тех пор как люди стали так часто ее использовать. Обычно эти две системы рассматриваются как противоположные силы, разрушающие и уничтожающие друг друга, но вполне возможно, что твоя подруга способна использовать свои силы таким образом, чтобы дополнять, а не оспаривать мощь человеческих технологий.
— Она как киберведьма. — Глаза Уинн сверкнули даже через камеру. — Ха! Теперь кто кого обзывает, нееврейка?
— Наполовину нееврейка. И как будто тебе раньше нужно было оправдание, — проворчала Кайли, все еще пытаясь уложить в голове мысль о том, что с трудом заработанное мастерство может быть связано с какой-то сверхъестественной силой. Она не была уверена, должна ли чувствовать гордость или смущение. Неужели она обманывала все эти годы?
— Если это возможно, Кайли сможет использовать свою силу, чтобы обнаружить то, чего не обнаружили мы, — предположил Нокс.
Уинн с энтузиазмом согласилась.
— Это было бы потрясающе. Никто из нас и вполовину не так хорош в сети, как Койот, магия это или нет. Что думаешь, Кай? Сможешь нам помочь?
— Если бы я хоть немного понимала, о чем вы говорите, то, наверное, все было бы возможно.
— Не расстраивайся. Нокс прав. Эл, Фил и я натыкаемся на тупик за тупиком. — Ведьма вздохнула. — Не помогло и то, что мы пытаемся делать три дела одновременно, даже если работаем над этим все вместе.
— Прежде всего, нам нужно найти трех оставшихся Стражей. Даг прав: чтобы противостоять всему, что задумало Общество, потребуются все. Во-вторых, мы хотим найти всех членов Академии, которые до сих пор могли ускользнуть от убийц Общества. Элла, Фелисити и я многому научились, сначала из книг, которые попали в руки Эл, а мой дядя Гриффин тоже многому нас научил. В свое время он сам был Хранителем. Больше Хранителей — больше информации, а чем больше информации у нас есть, тем лучше мы можем бороться с Обществом. Поэтому найти остальных очень важно.
Поскольку Бран был одним из тех, кто пропал больше года назад, не потребовалось много усилий, чтобы убедить Кайли в важности этой задачи. Она просто кивнула в знак согласия.
— Третье — самое сложное, но, возможно, самое важное. Последние шесть месяцев мы начали искать Иерофанта.
— Кого-кого? — спросила Кайли, наклонив голову, как будто пытаясь расслышать более четко.
— Иерофант — глава Общества Вечного Мрака, — сказал Даг, и в его голосе прозвучали нотки отвращения и гнева. — Он близок с Семью и в курсе всех их планов и стратегий.
Уинн кивнула.
— Не говоря уже о том, что он сам первоклассный
— Иерофант может находиться близко… физически близко… к месту, где Демоны отдыхают и восстанавливают свои силы, — добавил Нокс. — Его поиски могут привести нас прямо к Семерым.
— Сможешь это сделать, Вайл Э. Койот? — Взгляд, который Уинн послала ей через камеру, был дразнящим, но серьезным. — Ты можешь применить немного кибермагии и выследить Иерофанта для нас?
Кайли выгнула бровь.
— Ты даешь мне выбор?
— Конечно. У тебя всегда есть выбор. Мы либо спасем мир, либо отправимся к демонам в качестве пищи. — Уинн сказала это легко, но в ее глазах не было веселья. Она говорила серьезно.
Кайли всплеснула руками и издала звук отвращения.
— Ну, раз ты так настаиваешь…
Глава 4
A yid hot ahkt un tsvantsik protsent pakhed, tsvey protsent tsuker, un zibetsik protsent khutzpe.
Еврей — это двадцать восемь процентов страха, два процента сахара и семьдесят процентов наглости.
К тому времени, когда Уинн убедилась, что Кайли усвоила информацию, наступало утро. В буквальном смысле. Небо начало светлеть до темно-сине-серого цвета, предвещающего наступление рассвета.
К счастью, Кайли хорошо знала это время суток. По давней и бесчестной традиции хакеров и гиков, Кайли работала ночью. Она часто спала до полудня и работала до рассвета. Тем не менее, эта ночь была необычайно длинной, что бы ни говорили часы.
Она подавила зевок, глядя на Дага и пытаясь решить, что с ним делать. Уинн и Нокс ясно дали понять, чтобы он был поблизости. Честно говоря, у Кайли не было таких больших карманов.
Однако у нее имелась комната для гостей. Точнее, четыре, но только в одной из них стояла настоящая кровать. Кайли не представляла, как Даг собирается втиснуть свое огромное тело на матрас королевского размера, но это ему придется выяснить самостоятельно. Она ни за что не отдала бы свою кровать гаргулье, даже если бы она была больше. К счастью, у нее была такая же кровать в главной спальне.
— Пойдем, — сказала она, выходя из кабинета и поднимаясь по лестнице на второй этаж. Она открыла дверь в комнату и жестом пригласила его войти. — Извини за груду коробок, но я еще не закончила распаковывать вещи. По крайней мере, здесь есть простыни на кровати и полотенца в ванной. Она за той дверью в углу. Есть еще соседняя комната, но она пуста, так что не беспокойся. Приятных снов.
— А где будешь ты?
Его слова застали ее прежде, чем она успела вернуться к лестнице. Кайли повернула голову и бросила ему через плечо.
— Наверху. Тоже спать. Спокойной ночи.
И снова он бесшумно передвигался, по крайней мере, пока не наступил на вторую ступеньку позади нее. Эта штука скрипела, даже когда на нее дышали. Как только Кайли это услышала, то замерла, затем медленно повернулась к нему.
— Куда это ты собрался, Голиаф?
Даг нахмурился, хотя он делал это так часто, что она предположила, что это может быть его обычное выражение.