Потусторонний. Пенталогия
Шрифт:
Вдруг бьющий в небо луч шакти истончился настолько, что стал едва различимым на фоне лазурного неба, а затем я почувствовал, как источник иссяк, и резко ушла из него сила без остатка.
Из пирамиды источника кто-то выбежал в монашеской рясе и рванул на всей скорости вперед. Я сначала решил, что это кто-то из монахов спасается от пожирателя, но черты лица показались слишком уж знакомыми — Джонсон! Ну вот ты и попался, гад. И только я собрался обрушить на Джонсона силу, как громыхнуло.
Сначала ударила волна вырвавшейся шакти. Затем полыхнуло жаром, меня опрокинуло на землю: сомнений не было —
Я вскочил на ноги и запустил регенерацию. Писк тут же угомонился, теперь лишь низкий гул отдавал в висках. Осмотрелся, ища взглядом Джонсона. Отметил, что не всем удалось моментально прийти в себя после взрыва.
Джонсона нигде не было видно, но меня едва ли сейчас беспокоил он. Потому что в этот миг раздался еще один взрыв — и я тут же ощутил инородность взорвавшейся энергии, какую-то ненормальность, искажённую, темную, хаотичную. Деформация.
Эхо взрыва утихло. Я поднял голову и увидел, как клубы дыма и сияющей энергии над руинами источника Ладия, наливаясь силой, собираются в нечто плотное. Очень быстро оно оформилось и над руинами вспыхнул огненный шар.
— Нет, нет, нет, — бормотал я, пытаясь отыскать взглядом Карима и посох Авара, выпавший из рук где-то неподалеку.
Карим ворочался на земле в нескольких метрах от меня в попытках подняться, посох лежал около него. А огненный шар начал разрастаться, и зловещее солнце зависло в воздухе над руинами источника, угрожающе вращаясь.
Быстрым движением я притянул к себе посох и, усилив голос, призывно крикнул, разнося по всей округе свой приказ так, чтобы услышал каждый, кого не оглушило взрывом:
— Нам нужно разрушить шар! Все урджа и сварга направляйте энергию ко мне. Нельзя дать вратам открыться. Остальным быть наготове, возможно вам придется сдерживать асуров!
Я вскинул посох, несколько секунд ушло на то, чтобы создать луч разрушения и собрать как можно больше энергии со всех ближайших источников. Но слишком мало, слишком слабый луч. Мне катастрофически не хватало энергии, а шакти от остальных ракта тянулась непозволительно тонкими слабыми струйками. Шар слишком мощный, чтобы я смог его уничтожить в одиночку.
Отчаянье навалилось на меня невыносимой волной. Все напрасно, это не предотвратить. Слишком самонадеянно было полагать, что я сумею уничтожить врата. Мы должны были готовиться, должны были бросить все силы на это. А мы занимались, — сейчас это казалось совершенным чепухой, — дележом власти. В то самое время, когда каждая секунда была на счету.
Еще несколько потоков силы подключились ко мне, подпитывая. Я взял себя в руки — сейчас совсем не время отпускать руки. Я — Хранитель Хемы. Я должен спасти людей: пусть даже ценой своей жизни, но я обязан это сделать. Ради своих близких — я не могу отдать асуром своих сестер, женщин, сына, друзей. К черту сомнения — нужно действовать!
Я сосредоточился, вводя себя транс и отключаясь от всего мира. Я — сила, я — шакти, я сам есть луч разрушения.
И огненно-красный луч ударил сильнее в шар. Пульсирующими вспышками он бил в
Весь мир померк и теперь ничего не было кроме луча разрушения и зловещего шара, который нужно уничтожить. И он начал медленно уменьшаться. Настолько медленно, что я не сразу понял: это происходит на самом деле, у нас получается!
Но вдруг все потоки оборвались. Абсолютно все, словно кто-то легким движением взял их и перерезал громадными ножницами. Дар у всех, в том числе и моя особенность отражения, исчезла.
Джонсон — я сразу понял, что это его дар. Безумным, звериным взглядом я обвел толпу, выискивая тощее бледное лицо профессора.
— Где ты, трусливая дрянь? — зло прошипел я.
Неужели он и вправду думает, что лишив нас силы, сможет меня остановить? Я был в такой ярости, что несомненно, сумел бы прикончить его голыми руками без всякой шакти.
Но этого мерзавца нигде не было, как бы я не искал.
— Здесь есть монах, — заорал я, — он обладает даром, который блокирует силу. Всем солдатам — его нужно найти и немедленно уничтожить.
Я быстро сообразил, какую ошибку сделал — сейчас солдаты расстреляют всех монахов, что есть в округе.
— Стойте! — приказал я. — Всем монахом собраться у храма, при попытке сопротивления, стрелять на поражение!
И все быстро засуетились, монахи и сами сообразили, что лучше собраться у храма. Но Джонсона я нигде не видел, и без шакти шансы быстро отыскать его, если он где-то прячется, были ничтожны. А у нас совсем нет времени играть с ним в прятки.
А тем временем шар начал вновь разрастаться и угрожающе пульсировать, готовясь вот-вот взорваться и распахнуть врата.
Я крутанулся на месте, судорожно метаясь взглядом по валунам, разлетевшимся от источника. Какой же радиус у дара Джонсона? Нет, в любом случае, далеко он уйти не мог. И вдруг мимолётом увидел среди валунов мелькнувший кусок ткани цвета охры. Это мог быть кто-то из раненых монахов, но мешкать было нельзя. Я выхватил пистолет и рванул туда, сжимая в другой руке посох — он тоже своего рода оружие, и в случае чего им можно расшибить голову, например.
Я почти добежал, но монашеский балахон вдруг мелькнул и устремился в сторону огненного солнца. Я, не мешкая, выстрелил. Один выстрел, второй — пули ударили в каменные глыбы, так и не достигнув цели.
Другие ракта, смекнув, что я нашел его, устремились за мной.
Но вдруг все валуны, камни и осколки разваленной пирамиды взмыли вверх и закружились, образуя защитное кольцо вокруг своего создателя — вокруг Джонсона.
Я еще раз выстрелил, солдаты так же открыли огонь. Но пули не достигали Джонсона, рикошетируя от каменного щита, окружавшего его.