Pourquoi pas? или Почему бы и нет?

Никольская Ева

— Мррррр, — обреченно изрек Таас, разорвав затянувшуюся паузу. Он закатил глаза, демонстрируя свое отношение к моей недогадливости, затем резко подскочил на месте, приземлился на мягкие подушечки лап и, оттолкнувшись задними конечностями, в три прыжка преодолел расстояние до светящегося кристалла ромбовидной формы, пробежав при этом по стене. Прежде чем он повис на металлическом каркасе фонаря, вцепившись в него зубами, я успела подумать, что этот странный представитель животного мира вполне мог бы передвигаться и по потолку. Во всяком случае, меня бы такое положение дел не удивило. Вороны, меняющие размеры; кошки, понимающие человеческий язык и обладающие завидной скоростью; наместники, пьющие огненные шары; принцы, разгуливающие по горам и едва ли не за руку приветствующие обычных горожан; повелители, благополучно отлынивающие

от своих непосредственных обязанностей, но при этом продолжающие пользоваться безграничным уважением местного населения… И чему тут удивляться, спрашивается?!

Кристалл оказался рычагом, примерно, как тот камень в моей комнате, который я открыла лбом. Нда… надо будет впредь быстрее соображать, а то неловко даже как-то стало. Особенно когда кот, разжав челюсти, шмякнулся на каменный пол. Высоковато все-таки фонарик висел. А с другой стороны, что он от меня-то ожидал? Я хоть и значительно выше ростом, но такой как у него прыгучестью не обладаю, а потому вряд ли дотянулась бы до нужной детали интерьера, даже разгадав смысл его многозначительных взглядов. Да и сюда мы попали совсем другим способом. Я ведь не телепат, чтобы мысли читать! Рассудив, таким образом, я гордо расправила плечи и направилась к выходу, Таас поплелся следом. В коридоре он обогнал меня, и я снова оказалась в хвосте нашего маленького отряда из двух чел… гм… существ.

Мне казалось, что на сегодня сомнительные экскурсии по странным помещениям окончены, однако Таас решил иначе. Я испытала смешанное чувство напряженного ожидания и слабой надежды, когда усатый проводник остановился возле очередной двери и принялся исторгать ставшие уже привычными звуки. Громкий щелчок открывающегося замка резанул по ушам, словно выстрел, символизирующий начало гонок. Инстинкты, ответственные за мою безопасность, взяли короткий старт, с бешеной скоростью наполняя мои мысли всевозможными аргументами, говорящими о том, что за этой дверью мне не светит ничего хорошего. И, тем не менее, я рискнула.

— Где-то ждут котенка Гава неприятности… и зачем они его ждут? — слетела с губ знакомая фраза из детского мультика, а глаза невольно зажмурились, когда в помещении начали один за другим загораться… огненные факелы?! О-о, это что-то новенькое…

Серые, безликие стены, выложенные крупными каменными блоками, не очень-то походили на обычную отделку Нижнего города. Скорее они напоминали средневековую темницу, и вбитые в них металлические кольца со свисающими до пола цепями только усиливали впечатление. «Так-с, вот и пыточная, — промелькнуло в голове, а горло пересохло, когда мой ошалело метающийся взгляд наткнулся на огромный саркофаг, [26] распятый на паутине из железных тросов. — И подопытный… или его гроб». Шестирукая скорлупа отдаленно напоминала индийское божество, но, как и рисунки в предыдущей комнате, вместо лица у нее был ровный овал, выкрашенный белым. На золотом материале остальных частей металлического тела это пятно особенно выделялось, приковывая внимание. Возможно потому, что оно единственное не светилось. Яркие лучи рассыпались во все стороны, обрамляя фигуру мягким сиянием. А ровная поверхность лица, наоборот, будто бы поглощала свет, затягивая его как черная… вернее, белая дыра. Наверное, мой оттенок кожи в данный момент стремительно приближался к цвету этой части скульптурного саркофага, потому что кот незаметно переместился поближе и ласково потерся об мои дрожащие ноги. Я попыталась изобразить улыбку, но уголки губ пару раз дернувшись, уверенно опустились вниз. Не страх владел мною, нет… это было чувство какой-то обреченной грусти, обильно приправленное ожиданием чего-то неотвратимого и плохого. Я даже не злилась на Тааса, сама напросилась. Он лишь выполнил мою просьбу и привел меня… именно! Он привел меня к Светлоликому. Понять это оказалось не так уж и сложно.

26

Саркофаг — (от греч. sarkophagos, буквально — пожиратель мяса, от sarx — мясо и phagos — пожиратель; первоначально — название породы известняка, который будто бы уничтожал трупы), гроб, небольшая гробница.

Бежать было некуда, двери закрылись по инерции, пропустив незваных гостей внутрь помещения. Возможно, остановись

я на пороге, мне удалось бы придержать их, но умные мысли, как это часто случается, приходят слишком поздно и пользы от них, увы, никакой. Я рассеянно осматривала комнату. Сама она по размерам скорее напоминала зал, в пользу этого определения свидетельствовали и четыре прямоугольных колонны с встроенными в них нишами, в которых плясало живое пламя. В отличие от галереи здесь располагалось несколько странных, на мой взгляд, предметов мебели. Три огромных зеркала в роскошных металлических оправах в форме то ли змей, то ли драконов, переплетающихся друг с другом так сильно, что разобрать с ходу внешность декоративных тварей для меня оказалось сложно. Возле стены на ступенчатом возвышении стояло большое кресло с бархатной спинкой и золотистыми подлокотниками, его нижняя часть была закована в ажурный каркас из того же материала. А посреди комнаты, как гриб из земли, «росло» ступенчатое возвышение с квадратной «шляпкой». Оно торчало из пола, разделяя пространство надвое, и находилось при этом на одинаковом удалении от саркофага и кресла. В голове возникла непроизвольная ассоциация с трибуной или… алтарем?

— Это ОН, да? — шепотом обратилась я к своему четвероногому спутнику, хотя ответ знала и без его утвердительного кивка. — И что ЕМУ сказать? — глупый вопрос отразился искренним удивлением в расширенных кошачьих зрачках.

Кот даже приоткрыл пасть, и я приготовилась услышать много интересного о своих умственных способностях не важно, на каком языке, однако мой проводник лишь фыркнул, отворачиваясь. Когда я после минутного молчания поинтересовалась, а жив ли Повелитель вообще, Таас округлил глаза и осторожно попятился от меня, видимо, решив, что близко находиться с ненормальной опасно для его здоровья. Ну, не объяснять же ему в подробностях, что в моем мире в похожих ящиках хранят мумии усопших фараонов? Хотя… лучше бы объяснила, не чувствовала бы себя так по-дурацки сейчас.

Поколебавшись немного, я все-таки решилась обратиться к светящемуся саркофагу:

— Уважаемый… эээээ… Ваше Величество?!

Мой громкий голос с едва заметной дрожью гулким эхом отразился от стен, отчего вибрация значительно усилилась, выдавая заключенное в словах волнение. Я не ожидала ответа, но он последовал. Бас, похожий на те, которым господа киношники любят озвучивать в своих фильмах порождения ада, добавляя фразам неестественную текучесть и эффект разговора через трубу, ворвался в помещение, ударив звуковой волной по моим бедным ушам.

— На колени, смертная, — рявкнуло пространство без особых интонаций.

Я, не задумываясь, выполнила приказ, едва не отбив вышеназванные части тела о каменный пол.

— Что привело тебя сюда раньше назначенного срока? — спросил голос, идущий откуда угодно, только не из гроба.

Но я, как зачарованная, смотрела именно на него, только на него. Свечение, меняя насыщенность, расходилось золотистыми волнами от металлической скульптуры и таяло в воздухе, ему на смену приходило новое и так до бесконечности. А белая маска вместо лица… она ожила! По ней скользили тени, собираясь в черты. Я готова была поклясться, что вижу глазные впадины, рот, нос… заостренные до гротеска скулы. И все это находилось в непрекращаемом движении, отчего запомнить нечеткий лик было практически невозможно.

— Я… — мой язык не желал выполнять возложенные на него функции, сознание тоже сопротивлялось, нашептывая всякие страсти о том, что может сотворить с лгуньей такое вот шестирукое чудовище в золотой скорлупе. — Я хотела сказать Вам… сказать, что произошла ошибка, — наконец, удалось выдавить мне. — Я не подхожу для роли Сейлин! — последняя фраза больше напоминала вопль утопающего. Ох, только бы он не спросил, почему…

— Почему? — слово ударило меня по темечку, упав откуда-то сверху. Мне даже почудилось, что оно осязаемо. Или во всем виноват заложенный в него смысл?

— Ну, я… — голос предательски смылся, и мне пришлось заканчивать свою реплику шепотом, — я не девственница.

— И что с того, смертная? — бас обрел-таки интонацию, насквозь пропитавшись ядом насмешки.

Я покосилась на кота, ища поддержки, но тот молча взирал на саркофаг, застыв в сидячей позе, как черная статуэтка. Даже хвост его лежал на полу и не шевелился.

— Мне казалось, что Вам нужна кровь невинной девушки, — растерянно пробормотала я, больше для себя, чем для собеседника.