Повелитель Человечества
Шрифт:
+ Необходимость. + Голос Императора прозвучал холодно как металл. + Не высокомерие. Не тщеславие. Необходимость. Я уже говорил тебе, Ра. Людям нужны правители. Теперь ты видишь почему. Единичное убийство лежит на одном конце диапазона, когда правители приносят закон. Надежда для всей расы покоится на дальнем конце континуума, когда я – как правитель – приношу спасение. +
Ра смотрел на далёкую Терру, неуверенный испытывал ли он сейчас смирение или его коснулось чуждое чувство, напоминавшее ужас.
+ У тебя слёзы, Ра. +
Удивлённый кустодий коснулся золотыми пальцами татуированных щёк. Слёзы исчезли, сверкая слабой влажностью в свете далёких солнц.
–
+ Не правда. Ты плакал ночью, когда умерла твоя мать. Ты просто не помнишь. +
Ра всё ещё смотрел на крошечные капельки на кончике пальца. Как любопытно:
– Простите за неуважение, сир.
+ Здесь нечего прощать. Грандиозность моих амбиций плохо укладывается в смертных умах. Даже среди смертных, которые живут столь близко к вечности, как мои Десять Тысяч. +
“И всё же, – раздался в голове Ра новый предательский шёпот, – всё это под угрозой и трещит по швам”.
+ Примархи, + согласился Император. + Узри их. +
Ра вдохнул холодный воздух. Он мгновенно приготовился к бою, сжал копьё в руках, внимательно осматриваясь в поисках угроз. Но повсюду был только безликий пейзаж, слишком ровный для естественного происхождения. Куда бы он ни посмотрел, горизонт казался бледной линией бесполезной голой земли, встречающей безоблачное небо. Даже ретинальные датчики отмечали окружающий ландшафт, как невозможно ровный. Это было работой Механикум и их геовыравнивающих континенты машин.
В этот момент он понял, где был.
– Улланор. – Его голос отозвался странным эхом. Насколько он знал, он был единственным живым человеком на целом мире. Ветер подхватил слово и унёс.
– Улланор, – подтвердил Император. Ра повернулся и увидел своего повелителя, облачённого в сияющую медью многослойную золотую броню, украшенную имперскими аквилами, как шаман мог бы украсить плоть талисманами от чёрной магии. – Помнишь, когда в последний раз ступал по поверхности этого мира?
Как он мог не помнить? Это был Триумф, когда миллионы солдат собрались проститься с оставляющим Великий крестовый поход Императором в последние часы перед Его возвращением на Терру. В этот день девять – девять! – примархов стояли рядом с отцом.
День, когда Гора провозгласили магистром войны.
Единственное дыхание спустя Ра снова оказался там. Солончаки геосозданной равнины сменились морем цветов: баннеры, флаги, солдаты, танки, титаны. Глаз не мог постичь необъятность зрелища. Разум не мог обработать его. Ради парада Механикум Марса раскололи целый континент: снесли горные цепи, заполнили низины, разгладили кору планеты для самого монументального сбора после объявления Великого крестового похода.
И звук, звук. Гул такого количества двигателей превратился в оживший драконий рёв. Идеальные полки воинов стояли под обновлёнными боевыми знамёнами, крича о своих победах небесам. Поступь одного титана вызывала редкий равномерный гром. Мощь боевого дивизиона военных машин могла создать бурю, способную сотрясти город до основания. Здесь же их шагало в три раза больше, и ещё в три раза, и ещё в три раза. Марсианские чудища перешагивали и ступали между миллионами солдат у своих ног, оставляя огромные следы, которые наконец-то хоть что-то отпечатали на равнинном плато.
В авангарде процессии виднелись ровные ряды Лунных Волков, они всё ещё оставались в жемчужно-белых цветах своего благородного воплощения, а не тёмно-зелёных самопроклятья Сынов Гора.
А
Примархи стояли в стороне на колоссальном помосте, возведённом для особой цели. Они возвышались даже над великими и непревзойдёнными среди военных машин “Императорами” и “Разжигателями войны”, и каждый из генетически созданных полководцев Императора по-своему купался или терпел кричащее ликование организованных масс внизу.
Один за другим они выходили вперёд, приветствуя собравшееся воинство. Ангрон высоко поднял оружие, рёв армии воспевал его так же, как некогда славили крики толп на арене в его жизни Ангрония с Нуцерии, Повелителя Красных Песков.
Лоргар Аврелиан, Вестник Императора, широко развёл руки и призывал миллионы верных душ кричать ещё громче. Он был демагогом, представшим перед толпой, которая предлагала только одобрение.
Следующим был Сангвиний, сомневающийся, гневный и эмоциональный Сангвиний, сын Императора с орлиными крыльями и живой аватар Империума. Его приветствовали громче всех, и десятки миллионов собравшихся внизу людей были слишком далеко, чтобы увидеть, как от их почти поклонения тревога замерцала в глазах Ангела. И всё же в ответ на призывы и мольбы он отсалютовал мечом множеству выстроившихся на равнине людей. Они закричали, раздирая горла, когда он расправил большие широкие крылья. Одно перо отлетело, спускаясь и медленно кружась на ветру. Оно станет священной реликвией полка Имперской армии, который поймает его, и единственное изображение белого пера навсегда украсит почётное место знамён их кампаний.
Один за другим они выходили и показывали себя, пока, наконец, своё место не занял Повелитель Человечества.
И все хриплые восторженные приветствия смолкли. Каждый глаз смотрел на золотую фигуру в центре помоста. Те, кто находился слишком далеко смотрели на установленные экраны, подключённые к передающим изображения дрейфующим сервочерепам.
Император стоял перед ними в доспехах и при оружии, но больше никогда Он не поведёт их на войну. Люди смотрели на Него, не замечая, что плачут. Даже на генетически изменённых лицах многих легионеров виднелись бы слёзы, не скрывай их шлемы “Крестоносец” и “Железо”.
Гора провозгласили магистром войны. Ликование возобновилось. Победу праздновали. Слава Империуму. Слава Императору. Слава магистру войны.
Всё шло, как и ожидалось. Ничто не указывало на то, что Император снова возьмёт слово в конце Триумфа. Что Он мог сказать? Каждый из здесь присутствующих знал, что Он собирался делать. Он оставит Великий крестовый поход в руках сыновей и вернётся на Терру, наблюдать за работой постоянно растущего Империума. Конечно, ничто из сказанного Им не уменьшит боль разлуки.
И всё же он ещё раз взял слово. В последний раз.
– Я оставляю вас не по своей воле, – заверил Он их. Его голос разносился над геовыжженным плато благодаря многочисленным спикерам-дронам и вокс-трансляторам. – Я оставляю вас не по своей воле. Я оставляю вас только потому, что должен. Знайте это и знайте о моём сожалении, но также знайте, что я возвращаюсь на Терру на благо нашего Империума.
В ряду стоявших за примархами воинов Кустодианской гвардии молча наблюдали два воплощения Ра. Первый был в шлеме и навытяжку, сжимал копьё стража рукой в перчатке и являлся идеальным отражением кустодиев, стоявших рядом. Второй был без шлема и слабо улыбался, снова ярко вспоминая тот захватывающий момент.