Повелитель демонов из Каранды
Шрифт:
Закет уставился на него, а затем горестно рассмеялся.
– Господи, почему я сам до этого не додумался?
– Вы выросли в городе, – ответил Гарион. – А деревенский человек все, что ему нужно, прокричит соседу через поле, не переходя межу. Иначе пришлось бы слишком много ходить туда-сюда.
– Добро, – отрывисто произнес Закет, – у кого из господ генералов самая сильная глотка?
Краснолицый офицер в просторной накидке с белыми как снег волосами подался вперед.
– Во время парадов меня когда-то слышало все войско,
– Хорошо. Посмотрим, на что вы теперь способны. Прикажите кому-нибудь из сообразительных полковников разрушить дома по периметру района, охваченного пожаром. Это предотвратит распространение огня. Скажите, что он будет произведен в генералы, если спасет от разрушения хотя бы половину Мал-Зэта.
– Если раньше не умрет от чумы, – прошептал один из генералов.
– За это солдатам и платят деньги, господа, – за риск. – И, уже обращаясь к Гариону, устало улыбнувшись, сказал: – Толковая мысль, Гарион. Спасибо...
– Вам нужно немного поспать, Закет. Вы выглядите как человек на последнем издыхании.
– О боги, – взмолился Закет, – я бы сейчас отдал половину Каранды за несколько часов сна, если, конечно, у меня еще есть Каранда.
– Тогда идите спать.
– Нет, у меня слишком много дел.
– А на что ваши министры, ваши генералы?
Закет только поежился и посмотрел на Гариона.
– Что вы хотели? – спросил он. – Ведь это не просто визит вежливости.
– Да вот, – начал Гарион, стараясь говорить как бы между прочим. – Дарника беспокоят наши лошади. Мы говорили с моей тетушкой, госпожой Польгарой, и она тоже не знает – болеют ли кони чумой. Дарник спрашивает, нельзя ли нам вывести наших животных из главных конюшен и разместить их где-нибудь около восточного флигеля, чтобы можно было за ними наблюдать.
– Лошади? – недоверчиво спросил Закет. – В такое время его беспокоят лошади?
– Нужно знать, что за человек Дарник, – ответил Гарион. – Он очень ответственно относится к своим обязанностям. Воспринимает их как свой высший долг, и я думаю, что это достойно одобрения.
Закет устало засмеялся.
– Легендарные сендарийские добродетели, – сказал он, – долг, честность и практицизм. – Он пожал плечами. – Почему бы и нет? Если это доставит Дарнику радость, он может завести лошадей в коридоры восточного флигеля, если ему угодно.
– О нет, не думаю, что это ему понравится, – ответил Гарион после минутного раздумья. – Вы забыли еще об одной сендарийской добродетели – уместности. Лошадям не место в доме. Кроме того, – добавил он, – мраморный пол может повредить их копыта.
Закет снова улыбнулся.
– Вы бесподобны, Гарион. Иногда придаете такое значение пустякам.
– Важное состоит из пустяков, Закет, – поучительным тоном возразил Гарион. Он взглянул на сидящего напротив него изможденного человека, чувствуя сожаление, что вынужден обманывать того, кто ему искренне нравился. – С вами все будет в порядке? – спросил он.
– Надеюсь, что буду жив, – бтветил Закет. – Знаете, Гарион, одна из величайших загадок в этом мире – это то, что люди, которые отчаянно цепляются за жизнь, как раз и погибают, а так как я к жизни равнодушен, то, вероятно, проживу сто лет.
– Я не фаталист, – произнес в ответ Гарион. Тут ему пришла в голову мысль.
– Вы не будете расстроены, если мы запремся в восточном флигеле изнутри, пока опасность не миновала? – спросил он. – За себя я особенно не волнуюсь, но меня беспокоят Сенедра, Лизелль и Эрионд. Они не пышут здоровьем, а тетушка Пол говорит: чтобы пережить чуму, нужно иметь большой запас жизненных сил.
Закет кивнул.
– И в самом деле – мудрая мысль. Давайте оградим от опасности женщин и мальчика, если это вообще возможно.
Гарион поднялся.
– А теперь вы должны поспать, – сказал он.
– Не знаю, смогу ли я заснуть. У меня сейчас так много забот.
– Я пришлю к вам Андель, – предложил Гарион. – Даже если она наполовину так хороша, как считает тетушка Пол, она даст вам что-нибудь, отчего уснет целый полк... Мы некоторое время не увидимся, – сказал он с искренним сожалением. – Всего доброго, и берегите себя.
– Постараюсь, Гарион. Постараюсь.
Они молча пожали друг другу руки, Гарион повернулся и, тихо ступая, вышел из комнаты.
Несмотря на все уловки Гариона, ищейки Брадора следовали за ним по пятам. Дарник, Тоф и Эрионд пошли в конюшню и вернулись обратно с лошадьми, сопровождаемые вездесущими полицейскими.
– В чем причина задержки? – спросил Бельгарат, когда они опять собрались вместе на верхнем этаже в комнате, в торце которой на возвышении стояло кресло, очень похожее на трон.
– Не знаю, – ответил Шелк, озираясь. – Наверное, все начнется с минуты на минуту.
И тут же у закрытых дверей восточного флигеля послышались крики, топот бегущих ног, звон оружия.
– Кажется, началось, – произнесла Бархотка, словно ставя диагноз.
– Давно пора, – проворчал Бельгарат.
Изнутри здания, как бы в ответ, донесся гулкий топот. Двери, ведущие наружу и в другую половину дворца, с шумом распахнулись и снова захлопнулись.
– Они все покидают дворец, Пол? – спросил Бельгарат.
Ее взгляд стал отрешенным.
– Да, отец.
Топот и хлопанье дверьми продолжались несколько минут.
– Ну и ну, – вкрадчиво произнес Сади, – как их тут много.
– Может, вы наконец прекратите восторгаться своим успехом и кто-нибудь из вас троих пойдет и снова запрет двери? – проворчал Бельгарат.
Шелк усмехнулся и выскользнул в дверь.Через минуту, хмурясь, он вернулся обратно.
– Небольшое затруднение, – сообщил он. – У часовых, которые стоят у главного входа, кажется, слишком развито чувство долга. Они не ушли со своего поста.