Повелитель гроз
Шрифт:
Но это были всего-навсего ритуальные слова. Ломандра очень хорошо знала, почему ребенок рвется наружу до срока, ничуть не была этим удивлена. Она уже три месяца подмешивала в еду и питье Ашне'е снадобье, которое дала ей королева.
«Проклятый ублюдок не удержится у нее в утробе и родится мертвым», — прошипела тогда Вал-Мала. «Роды убьют ее?» — шепотом спросила Ломандра. И Вал-Мала ответила — очень тихо: «Я буду молиться, чтобы именно так и случилось».
— У тебя схватки? — беспомощно спросила Ломандра.
— Да.
— Частые?
— Довольно частые. Уже скоро.
«О боги! — отчаянно пронеслось
— Где врач? — без всякого выражения произнесла Ашне'е.
— Во Дворце Гроз. Вал-Мала вызвала его еще позавчера.
— Так пошли за ним.
Ломандра развернулась и почти выбежала из комнаты.
Дворец Мира окружали мягкие голубоватые сумерки, последний отсвет заката.
Ломандра с минуту постояла, опираясь на балюстраду, силясь унять дрожь. Она различила внизу девушку — словно бурый мотылек, та порхала от лампы к лампе, зажигая каждую от свечи. Когда ее окликнули, девушка замерла с расширенными глазами, а потом с криком кинулась прочь вдоль колоннады.
Ломандра медленно поднялась по ступеням, страшась возвращения в ту комнату. На пороге она остановилась. Было очень темно.
— Я послала за врачом, — сказала она белому пятну на кровати.
— У меня отошли воды — только что, пока тебя не было, — сказала Ашне'е. — Скоро он придет?
Ломандра содрогнулась. Слова хлынули с ее губ, прежде чем она успела подумать, как ей ответить.
— Королева задержит его. Мы с ней отравили тебя. Ты потеряешь ребенка и умрешь.
Она почти не видела девушку — лишь размытое белое пятно там, где она лежала. Она не проявляла никаких признаков боли или страха, зато Ломандру скручивало ужасом.
— Я все понимаю, Ломандра. Ты выполнила приказ королевы, теперь ты должна помочь мне.
— Я? Я же не повитуха…
— Ты сможешь.
— Я ничего не сумею. Я только наврежу тебе.
— Ты уже мне навредила. Это сын Повелителя Гроз. Он появится на свет живым.
Внезапно тело Ашне'е выгнулось в неудержимом спазме. Она испустила безумный, совершенно животный крик, такой протяжный, нечеловеческий и отчаянный, что Ломандра сначала даже не поняла, кто издал его. А потом, желая лишь убежать из этой комнаты куда глаза глядят, она вместо этого подбежала к девушке.
— Сними кольца, — выдавила Ашне'е. Ее губы, борющиеся за каждый вздох, свело трагической гримасой, а глаза над ней казались черными и пустыми, как стекло.
— Мои… кольца?
— Сними кольца. Тебе придется сунуть руку внутрь, нащупать головку ребенка и вытащить его наружу.
— Я не могу, — простонала Ломандра, но какая-то сила хлынула в ее душу, совершенно подавив волю. Кольца сверкающими искрами слетели с ее пальцев, включая те камни, которыми ее купила Вал-Мала. Она обнаружила, что нагнулась, принимаясь за работу, как последняя крестьянка, ощутила, как вся ее поза и существо изменились. Они принадлежали не ей, а кому-то бесцеремонному, умелому и безразличному, а придворная дама, объятая ужасом и отвращением, сжалась до скулящего крохотного комочка где-то глубоко внутри этого нового существа.
Под ее руками хлюпала горячая кровь. Девушка не кричала и не извивалась, лежала совершенно тихо, будто совсем ничего не чувствовала.
В узкие ладони
Младенец немедленно разразился воплем. Он вопил так, словно злился на несправедливый и грубый мир, в который его вытащили, — еще недоразвитый, полузародыш, слепой и бессмысленный, но все же осознающий ту агонию и боль, через которую прошел и которая еще предстояла ему в жизни.
— Это мальчик. Сын, — выговорила Ломандра, закрыла глаза, и на ее окровавленные руки закапали слезы.
Врач поспешил во Дворец Мира с первым прохладным вздохом зарождающегося дня.
Из-за колонн, точно призрак в черных одеждах, возникла женщина. Он не сразу узнал в ней главную придворную даму королевы. Его брови сошлись на переносице в ожидании плохих новостей — какая-то безмозглая служанка не передала сообщение вовремя, и теперь он опасался самого худшего.
— Она мертва? — спросил он.
— Нет.
— Значит, роды еще не закончились? Может, мне удастся спасти ребенка. Быстрее!
— Ребенок уже появился на свет. Живой.
Врач осознал, что его рука, словно наделенная собственной волей, сделала древний охранительный жест, а сам он, не веря ушам, потрясенно смотрит в лицо заравийки.
Щелчком пальцев Вал-Мала отпустила служанок, и Ломандра осталась с ней наедине.
Тело королевы было огромным, раздувшимся, утратившим последние следы былой красоты, и это делало ее еще более невыносимой. Даже Ломандре, которая слишком устала, что бы бояться, стало страшно при взгляде на нее.
— Ты пришла с какими-то новостями, Ломандра. С какими?
— И мать и дитя живы, — хрипло сказала заравийка.
Отечное лицо Вал-Малы перекосило злобной гримасой.
— Ты являешься ко мне и смеешь заявить, что они живы. Ты имеешь наглость заявить, что была там, и они остались в живых, оба? После того как эта ведьма послала змею, чтобы я лишилась ребенка?! Да поглотят тебя черные преисподние Эарла, безмозглая сука!
У Ломандры отчаянно заколотилось сердце. Она встретила мечущий молнии взгляд Вал-Малы со всей твердостью, на какую была способна.
— А что я могла сделать, мадам?
— Сделать? Во имя богов Дорфара, ты что, совсем не соображаешь? Слушай меня, Ломандра, и слушай внимательно. Ты вернешься во Дворец Мира и дождешься, когда врач уйдет от нее. Да не трясись ты! Можешь не беспокоиться о девке, я беру ее на себя. Просто позаботься, чтобы ее щенок незаметно задохнулся в своих подушках. Там и делать-то нечего.
Ломандра молча смотрела на нее, и вся кровь отхлынула от ее лица.
— Я уже начинаю задумываться о том, можно ли доверять тебе, Ломандра. В таком случае я потребую от тебя доказательства, что поручение выполнено. — Королева откинулась на спинку кресла, ее лицо стало совершенно непроницаемым. Ломандра пришла в полное отчаяние, почувствовав, что в ее хозяйке не осталось абсолютно ничего человеческого и разумного и она говорит скорее с дьяволицей из ада.