Повелитель игры

Моррелл Дэвид

«Франк, где ты? Боже, сделай так, чтобы он был жив. Если он умрет, я сойду с ума. А сейчас ты в своем уме?»

Она вдруг ощутила непоколебимую уверенность в том, что обращение к самой себе во втором лице — еще один признак надвигающегося безумия.

Остальных вопрос Бетани изумил не меньше, чем ее. Он был так же нелеп, как дорогие ожерелье, кольца, браслеты и часы этой женщины в сочетании с ее десантным комбинезоном.

— Это там, где Кэри Грант на горе Рашмор? — отозвался Рей, испытывавший неловкость оттого, что его

слушают не только те, к кому он обращается.

— Да, там на горе вырезаны портреты четырех президентов, — принужденным тоном подхватил Деррик. — Я видел «К северу через северо-запад», когда учился в колледже. Кэри Грант и эта — как ее? — Ева Мэри Сэйнт удирают от плохих парней как раз через эти портреты.

— А раньше там еще эпизод, когда он выходит из автобуса посреди кукурузного поля, — добавила Вив.

Аманда уловила изменение в тоне разговора — их голоса звучали уже не столь напряженно, люди будто надеялись, что болтовня о какой-нибудь хорошо знакомой ерунде поднимет им настроение.

— В кукурузе, так оно и было, — согласилась Бетани. — Грант вышел из автобуса неподалеку от фермы. Ему велели с кем-то встретиться и получить информацию насчет тех, кто пытался его убить.

В вышине парили кругами две большие птицы.

— Грифы, — сказал Деррик.

Когда тени удалились, Бетани вернулась к спасительному разговору о кинофильме:

— Автобус уехал, а Грант остался ждать. Самое дикое было в том, что он торчал на этом пустом проселке одетый в вечерний костюм.

Пробираясь сквозь ломающуюся под ногами траву, Аманда видела впереди овражек.

— Чуть ли не через минуту со стороны поля приехал грузовик, — продолжала рассказ Бетани. — Женщина привезла фермера и высадила его. Грузовик уехал. Грант с фермером раскланялись. Тут мы слышим издалека негромкое гудение. Над полями летает самолет. Подходит другой автобус, фермер садится туда, но перед тем, как уехать, говорит Гранту, что самолет опыляет посевы, а сейчас не сезон для этого. Очень странно. Автобус уезжает. Грант задумывается, потом глядит на самолет и видит, что тот летит прямо на него. Тут Грант срывается с места и бежит в кукурузу, а с самолета его поливают пулеметными очередями.

— Точно! — кивнул Деррик. — Грант тогда ложится в борозду, а пилот открывает бак с удобрением, гербицидом или что там у него было, и высыпает на Гранта, так что тот чуть не задохнулся.

Они подошли к оврагу.

— Я читала, что Хичкок поставил несколько фильмов, где ужасы концентрировались в помещениях, например этот кошмарный старый дом в «Ребекке», но в «К северу через северо-запад» он решил попробовать сделать наоборот, так, чтобы угроза исходила от открытых пространств.

Они приостановились у края овражка.

— Как тихо. — Рей повернулся кругом, окинув взглядом простор долины и окружавшие ее горы. — Я привык к грохоту турбин, шуму машин в городах. К активности. К тому, чтобы все время что-то происходило.

— Точно

так же, как было в этой проклятой резиновой лодке. — Бетани говорила так, будто сухой язык заплетался у нее во рту. — Вокруг ничего нет, только небо, океан и эта отвратительная тишина.

— Только не для нас с Дерриком, — возразила Вив. — Мы ведь по большей части обитаем именно в таких местах. При иных обстоятельствах здесь был бы рай.

— Да, конечно. Далеко отсюда до этих гор? — Бетани махнула рукой вперед.

— Трудно сказать, — ответил Деррик. — Возможно, миль пятнадцать, а то и больше. На таких вот открытых местах глазомер часто подводит.

Рей нажал кнопку своего приборчика.

— Альтиметр показывает пять тысяч пятьсот футов. — Он взглянул на Бетани. — Миля над уровнем моря. Если вы не привыкли к высоте, то она может быть еще одной причиной жажды.

— Нет, она мучает меня потому, что этот сукин сын не дал нам ни капли воды.

— Тише, — предупредила Вив — Он слышит каждое наше слово.

Бетани потянула за козырек бейсболки, сдвинув его на самые глаза.

— Солнце так печет, что у меня контактные линзы раскалились. Эй вы, там! Вы меня слушаете?

Никакого ответа.

— Могли бы дать нам хотя бы очки от солнца.

Снова молчание.

— Может, этому подонку надоело нас слушать? — Бетани оглянулась по сторонам. — Как вы думаете, здесь есть камеры?

Аманда нисколько не сомневалась в этом, но не успела ничего сказать. Ее опередила Бетани:

— Но где они могут быть? На деревьях, к которым мы идем? На доме, с длиннофокусной оптикой? Или где-то на столбах, специально для того, чтобы следить за долиной?

Они спустились в овраг. Из-под ног поднималась пыль. Промоина оказалась футов пяти шириной и глубиной больше человеческого роста. Благодаря тени здесь было прохладно.

— Я всегда любила ходить под парусом, дождаться не могла, когда же вновь окажусь на воде, и чтобы до горизонта ничего не было, — сказала Бетани, пожав плечами. — Я постоянно чувствовала, будто что-то во мне тянется прямо к Богу или еще куда, но после тех двух недель в резиновой лодке на открытом месте мне кажется, будто из меня душу вынимают. С тех пор я ни разу не выходила в море. Трудно уговаривать людей покупать парусные лодки, когда сама мысль о них приводит тебя в ужас.

Упираясь ногами в рыхлую почву, Аманда лезла вверх по склону. Ее лицо покрыла горьковатая на вкус пыль. Вновь оказавшись на солнцепеке, она оглянулась и увидела, что Бетани смотрит на нее снизу вверх из тени, лежавшей в овраге.

— Здесь хорошо, прохладно, — сказала Бетани.

— Это вовсе не океан, — веско произнес Деррик. — Здесь у вас под ногами твердая почва. Она не зашатается.

— Может быть, под вами и нет, но у меня ноги подгибаются с тех самых пор, как я пришла в себя. В доме, по крайней мере, были стены вокруг.