Повелитель игры

Моррелл Дэвид

— Лучше надеяться, что этого не случится. Без Подземелья Судного дня глобальный катаклизм отбросит человечество на десять тысяч лет назад, к эпохе самого зарождения сельского хозяйства, и процесс отбора и выведения съедобных растений придется начинать сначала. Именно для того, чтобы этого не случилось, и была создана капсула времени. Десять тысяч лет хранятся в спасительном сне во льдах Арктики, дожидаясь непредсказуемого будущего.

— Сон во льдах Арктики? — Бэленджер нахмурился. — Если глобальное потепление реально происходит, то Заполярье

оттает, температура в капсуле повысится, и сохранить семена не удастся.

— Вы сказали «если»… Нет ничего реального.

— Эта игра — вполне. Собака укусила меня на самом деле. Аманда посбивала руки не во сне. — Бэленджер посмотрел на нее и спросил: — Куда ты бросила камень, который вытащила из той штуки?

— Вот он. — Аманда подняла камень.

Неровный булыжник величиной с кулак был густо облеплен засохшей грязью.

Бэленджер прикинул его на вес, потом вернулся к ручью и вымыл. Камень оказался серым.

— Тут какая-то полоса, — заметила Аманда.

— Мирские страсти, мирская тщета… — негромко произнес Франк.

— Господи! Это же… — Рей взял камень у него из рук и покрутил перед глазами. — Святые угодники! Это же прожилка золота!

Драгоценный металл был тускло-желтым и нечистым, но минерал сохранял свое природное очарование. Бэленджер, прищурившись, разглядывал камень, потом посмотрел на другую сторону долины, куда указывала стрелка навигационного прибора Рея — к северным горам.

— Шахта! — сказал тот.

Аманда указала на непонятную штуковину, утонувшую в иле, и заметила:

— Наконец-то я поняла, что это такое. Шахтная вагонетка.

— Нагруженная золотом, — добавил Бэленджер.

— Зал записей… — пробормотал Рей.

— Что? — Неожиданная смена темы разговора озадачила Франка.

— Повелитель игры дал нам ключ, но мы его не распознали. Гора Рашмор. Зал записей.

— Все равно не понимаю.

— Повелитель игры рассказал нам, что портреты президентов на горе Рашмор начали делать в самый разгар Великой депрессии, — пояснила Аманда. — Создатели памятника так боялись, что могут начаться массовые волнения, которые погубят страну, что сделали в монументе особое помещение. Они намеревались сохранить там важнейшие документы, такие как Декларация независимости. Но депрессия закончилась, опасности социального взрыва больше не было, и в конце концов в этот зал поместили только документы о создании монумента.

— Под горой… — Голос Рея окреп. — Проклятье! Он сразу дал нам ответ, а мы не сообразили. Склеп находится под одной из этих гор! В шахте! — Рей злобно взглянул на часы. — Почти полчетвертого.

Он посмотрел на стрелку своего индикатора, прошлепал через ручей и поспешил по траве к горам.

Бэленджер выждал, пока Рей отойдет, снял шляпу, наушники и вытер лоб. Он сорвал гарнитуру и с Аманды, а потом для надежности зажал микрофоны между ног, чтобы Рей не слышал, о чем они говорят.

— Что ты хотела мне сказать?

— Эти доски…

— Что с ними случилось?

— Под

ними лежит труп.

— Я это учуял.

— Я упомянула Деррика. Рей избил его до смерти.

— Избил до… — Бэленджер осекся, не выговорив последнего слова.

«Блэкберри» у него в кармане завибрировал. Заставив себя, как уже стало обычным, сдержать эмоции, он приложил аппарат к уху.

— Наденьте наушники, или я взорву заряд, — потребовал голос.

— Джонатан, вам понравился этот эпизод игры? — спросил Бэленджер, глядя в небо.

— Не называйте меня Джонатаном. Я Повелитель игры.

Тот факт, что Франку известно имя этого субъекта, поверг Аманду в изумление.

— Вам понравилось наблюдать, как один человек избивает другого до смерти? — спросил Бэленджер.

— В игре ничего не планируется. Никто не мог предвидеть, что такое случится.

Франк крепче прижал «Блэкберри» к уху и поинтересовался:

— Но это зрелище доставило вам удовольствие?

Последовала долгая пауза.

— Да, — произнес в конце концов Повелитель игры. — Так оно и было. Наденьте наушники.

— Я стою вплотную к Аманде. Если вы взорвете заряд, то убьете нас обоих. Надеюсь, вы не забыли, что болеете за меня? Я ваш аватара. Это будет своего рода самоубийство.

— Покончить с собой? Вы что же, решили выступить в роли психоаналитика? Так часто с ними общались, что переняли их квалификацию?

— У вас любопытная концепция человеческого характера. Я даже задумался, ходили ли вы когда-нибудь к психоаналитикам.

— Последний раз предупреждаю, наденьте наушники! — Голос Повелителя игры дрожал от гнева.

Бэленджер разжал колени, взял телефонные гарнитуры, отдал Аманде ее аппарат и надел свой.

Тут же послышался голос Рея:

— Вы, наверное, обсуждаете такое, что мне нельзя слышать? — Он стоял в сотне ярдов по колено в траве и с яростью глядел на них.

— Мы обсуждали кое-какие забавные частности игры, — ответил Бэленджер.

— Например?

— Это был личный разговор. Когда мальчики и девочки говорят о своем, им вовсе ни к чему, чтобы их слушал кто-то еще.

— Чушь. Она рассказывала, что лежит под досками.

— Послушайте, мы же сидим в одной лодке. Какие могут быть секреты?! — отозвался Бэленджер.

Рей ничего не ответил. Даже издалека было видно, что его перекосило от гнева. Он повернулся и быстро зашагал на восток, туда, куда указывала стрелка его GPS-устройства.

8

Они шли следом за Реем. Аманда съела еще один энергетический батончик и рассказала Бэленджеру, что случилось с нею после того, как она очнулась в незнакомой спальне. Ее, в свою очередь, поразил рассказ Франка о том, как он пришел в себя возле руин отеля «Парагон» и что случилось дальше. Бэленджер то и дело поглядывал направо, туда, где в полусотне ярдов крались вернувшиеся собаки. Один раз он поднял ружье, и обе тут же исчезли из виду.