Повелитель крыс
Шрифт:
Головокружение должно было насторожить Григория. Оно всегда предвещало погружение в сон и появление Фроствинга.
Один из злодеев — какой именно, Григорий затруднился бы определить — пробормотал что-то на том самом незнакомом языке, на котором и сам Григорий что-то сказал несколько минут назад. Фроствинг укоризненно прищелкнул языком.
— Ну разве можно так выражаться? Стыдно, стыдно, надо следить за своим языком! А давай-ка лучше я за ним прислежу…
Послышался вопль, шум крыльев. Через мгновение правую щеку Григория что-то обрызгало. А еще через секунду комнату
В глазах у Григория начало проясняться. Он увидел размытые контуры крылатой фурии, летящей к нему через весь номер. На лету Фроствинг потрепал его по щеке. Грянул выстрел — такой громкий, что у Григория чуть барабанные перепонки не лопнули. Он снова задергался, пытаясь порвать веревки.
Нож валялся на полу рядом со стулом. А рядом с ножом неподвижно лежал метис, сейчас напоминавший груду смятой одежды. Николау порадовался тому, что не видит лица и груди поверженного злодея. Кровь, которой был залит ковер и забрызганы стены, достаточно красноречиво свидетельствовала о том, что сотворил с мучителем Григория другой его мучитель. Григорий вытянул ногу и подвинул нож к себе. Короткое лезвие спряталось под каблуком.
За его спиной раздался новый выстрел. Напарник метиса что-то прокричал на незнакомом языке. А Фроствинг расхохотался.
Григорий услышал хруст костей и хриплый выдох. А еще через мгновение послышался оглушительно громкий стук падающего тела. В поле зрения Григория мелькнула рука злодея и тут же исчезла.
Григорий прижался к спинке стула в ожидании неизбежного. Шелест крыльев — и вот Фроствинг спикировал на спинку стула напротив, улыбаясь своей извечной, запечатленной в камне ухмылкой. Когтистые лапы чудища были перепачканы кровью. Сложив двухцветные крылья, грифон уставился на свою жертву.
— Ах, Григорий, Григорий… ну неужели тебя нельзя и на минутку оставить одного? Ну скажи, что бы делал, если бы я тебя не охранял, не заботился о тебе?
— Я бы жил.
Грифон запрокинул голову и разразился громовым хохотом. Отхохотавшись и покачав головой, он наклонился поближе к Николау:
— И это все, чем ты готов отблагодарить меня за заботу? За все, что я для тебя сделал? За то, что я столько раз спасал твою шкуру, миленький ты мой Григорий? Ну так ведь я мог бы появиться попозже, когда они бы уже разделались с тобой.
Григорий встретился взглядом с пустыми глазницами грифона.
— Ну да, ведь это означало бы, что боль мне причинил кто-то другой. Это бы означало, что кто-то вторгся в твою вотчину.
Испачканная в крови лапа ухватила Григория за подбородок. Он постарался не думать о крови. Ведь это был сон, и в реальном мире никакой крови нет — ну, то есть скорее всего нет, — не сказать, чтобы эта мысль его здорово утешила.
— Я ведь только ради тебя стараюсь, Григорий. А если тебе от этого больно, то тут уж ничего не попишешь. Неужели ты думаешь, что мне прямо-таки приятно делать тебе больно? — Фроствинг убрал лапу. — Мне очень горько из-за того, что между нами нет взаимопонимания. Сколько раз в прошлом я приходил тебе на помощь, а ты до сих пор сомневаешься в моих намерениях… но, может быть, ты просто позабыл
Путы, как по волшебству, спали с Григория. Но он не встал, он даже не пошевелился. Фроствинг мог манипулировать им как угодно, так что разумнее было посидеть и подождать.
— Бедненький, бедненький Григорий… — Фроствинг в один миг оказался сбоку от Григория. Когтистая лапа коснулась лба. — Ну, если ты не припас для меня слов благодарности, то тогда мне остается забрать положенную мне дань и удалиться.
— Зачем ты это делаешь со мной? — вскричал Николау. — Почему бы тебе не покончить с этим раз и навсегда?
Злорадный грифон хихикнул в самое ухо Григория и шепнул:
— Всему свое время, Григорий. Всему свое время.
Он проснулся, вздрогнув, и обнаружил, что сидит на стуле посреди гостиничного номера. Радиоприемник был включен. Придя в себя, Григорий узнал последние такты «Ночи на Лысой горе» Модеста Мусоргского. Но он не помнил, как включил приемник, и уж тем более не помнил, что садился на стул.
— Фроствинг, — прошептал он. Так же как и после предыдущего визита грифона, Григорий не в силах был припомнить подробности. Фроствинг снова поступил нетипично и похитил его сон. Грифон совершил это второй раз подряд, и отмахиваться от этого не стоило.
Николау закрыл лицо руками и потер щеки. Фроствинг прекрасно знал, как он себя поведет в сложившейся ситуации. Грифон понимал, что его жертва будет часами и даже целыми днями пытаться вспомнить о стертых из памяти событиях. Это была одна из пыток, к которым прибегало зловредное создание.
Только встав со стула, Григорий заметил, что что-то лежит у него под каблуком. Он осторожно приподнял ногу — мало ли что там оставил после себя Фроствинг? Но то, что Григорий увидел, повергло его в полное замешательство.
Нож. Небольшой, с лезвием темного металла и рунами на самом лезвии и на рукоятке. Пару минут Григорий стоял и смотрел на зловещее оружие со страхом и отвращением. Он отлично понимал, что оно связано с чем-то очень злым и нехорошим.
Григорий осмотрелся по сторонам. Кроме ножа, ничто не говорило о том, что в номере произошло что-либо необычное. Как бы то ни было, что бы ни произошло, теперь это отошло в область утраченных воспоминаний.
Григорий наклонился и подобрал с ковра нож.
Стоило ему коснуться рукоятки — и комната преобразилась в жуткую картину в кроваво-красных тонах.
Григорий выронил нож и так резко опустился на стул, что чуть было не опрокинул его.
Он видел кровь — она была повсюду. На стенах, на ковре, даже он сам был забрызган кровью. А на полу, в стороне от стула, он успел заметить что-то вроде груды тряпья, пропитанного кровью. Наверное, чей-то труп. Сразу за стулом лежал второй мертвец.
Не прикасаясь к ножу, Григорий медленно встал со стула. Осторожно подошел к тому месту, где, как он заметил, лежал труп, присел и провел рукой в воздухе, потом — по ковру. Ничего. Пустота. Немного примятое ковровое покрытие и к тому же совершенно сухое, даже чуточку пыльное. Ни крови, ни трупа.