Повелитель крыс
Шрифт:
Что же такое происходило?
Взгляд Григория вернулся к ножу. Не будь его, он бы ни за что не узнал, что стряслось в его номере, но вышло так, что Фроствинг почему-то не заметил ножа, спрятанного под каблуком. Впервые этот крылатый ужас промахнулся.
Эта маленькая победа не принесла Григорию особой радости. Ему вообще было не до веселья. Его мысли были слишком заняты тем, что произошло в номере, что означало кровавое видение. Понять это можно было только с помощью ножа. Следовало снова взять его в руки.
Собравшись с духом, Григорий так и сделал.
На этот раз он удержался от страха, когда комната вновь преобразилась и все
С трудом справляясь с отвращением, Григорий крепко сжал нож в руке и осмотрел труп. Работа грифона — сомневаться не приходилось. От лица незнакомца осталось кровавое месиво, черт разглядеть было почти невозможно. И все же было что-то в этом изуродованном лице неправильное — казалось, будто на его месте следовало бы быть какому-то другому лицу. На убитом был дешевый костюм, вымокший в крови до нитки. Грифон разодрал его беспощадно и основательно.
Григория передернуло. Он отошел от трупа. Никакого сочувствия к убитому он не испытывал, хотя любая жестокость вызывала у него возмущение, невзирая на все войны и сражения, что ему удалось повидать за много веков. Григорий с трудом сдерживался от того, чтобы не убежать из собственного номера. Только осознание иллюзорности страшного зрелища удерживало его… и еще — необходимость понять, что здесь произошло.
Второй труп выглядел почти так же, как первый. Он лежал позади стула. Только теперь Григорий осознал, что сидел совсем рядом с мертвецом. Этот человек был изуродован меньше, чем его напарник. Фроствинг просто свернул ему шею. Рядом с убитым лежал пистолет. Григорий знал, насколько бесполезно было палить по грифону из огнестрельного оружия.
Больше в номере ничего примечательного не было. Да и видение уже мало-помалу меркло. Такие воспоминания, пробудившись, не могли долго удержаться. Григорий окинул номер взглядом в последний раз, чтобы удостовериться, что ничего не упустил.
Кровь высыхала и испарялась. Тела убитых сжались в бесформенные комки и, растаяв, как бы просочились в пол. Еще мгновение — и в номере уже ничто не напоминало о жутком зрелище. От него остался только нож.
Здравый смысл подсказывал Григорию, что от ножа лучше избавиться. Ничего хорошего ждать от этого клинка не приходилось. Тем не менее этот нож был единственным ключиком к разгадке причины появления таинственных террористов в номере Григория. Григорий не помнил, как он сам вошел в номер, но подозревал, что злодеи ждали его именно в номере, а не в коридоре.
Он вновь вспомнил о кратком прикосновении к своему сознанию. Тут должна была существовать какая-то связь. Кто-то следил за ним или за агентством по недвижимости, а скорее всего — и за ним, и за агентством сразу. Не исключалось, что эта загадка как-то связана с той тайной, которую от него скрывала Тереза. А это, в свою очередь, было как-то связано с домом.
«Может быть, мне стоит сказать ей, что я передумал? Сказать, что мне нужен дом?»
Они наверняка действовали не сами по себе. Это Григорий понял по их внешнему виду. У них был некий хозяин, но зачем ему понадобился Григорий?
«Лучше было бы смыться из Чикаго, убраться куда-нибудь подальше отсюда. Сегодня. Ночным авиарейсом. Из аэропорта О’Хара самолеты летают всю ночь».
Он понимал, что не сделает этого. Он явится в «Дозорный» в назначенное время, невзирая на возможную опасность. На этот раз Фроствинг о нем позаботился, но как знать — вдруг грифон решит передохнуть в своей заботе о нем и понаблюдать со стороны, как его подопечный лезет на рожон? Пусть, дескать, нарвется — это послужит ему хорошим уроком. Подобные рассуждения вполне соответствовали логике Фроствинга.
И тут Григорию пришла в голову неприятная мысль. А что, если хозяин убитых мерзавцев окажется сильнее грифона? Поверить в такое было трудно, но, по идее, ничего невозможного в этом не было.
Ловким, натренированным движением Григорий Николау метнул нож, и он вонзился в устланный ковром пол. Он представил, как на него смотрят прекрасные серо-голубые глаза.
Все остальное значения не имело. Завтра он пойдет туда.
V
В полутемной комнате уши и глаза человека, привязанного к креслу, рассказали ему о провале операции, предпринятой его слугами. Польза от зверьков была немалая, но сведения, предоставляемые ими, всегда были неполными. Их повелитель это понимал и смирялся с этим… до сегодняшнего дня. Сейчас он многое бы отдал за возможность учинить допрос с пристрастием душам своих посыльных, чтобы узнать у тех, как и почему они провалили задание.
Все получилось совсем не так, как было задумано. Этот новенький с серо-голубыми глазами — точно такими же, как у него самого, точно такими же, как у всех других, — явился слишком скоро после предыдущего. Потом он нарушил правила и поинтересовался квартирой. А про дом — ни слова.
А теперь выяснилось, что оба его подручных погибли. Оба они, конечно, звезд с неба не хватали, но до сих пор у него не было нужды менять их на более квалифицированных. Да и задание было простейшее: совершить кровопролитный ритуал, дабы привязать новенького к нему так, чтобы дом не призывал его. В ритуале не было ничего сатанинского. Он предназначался исключительно для того, чтобы зародить в душе новенького непреодолимое влечение.
Тем не менее задание было провалено.
Связанный человек даже следов своих подручных найти не мог. Впечатление создавалось такое, будто они и не существовали вовсе. А это означало, что он впервые за много лет столкнулся с подобным могуществом, причем таким могуществом никто из других не обладал.
— Что же в тебе такого особенного? — обратил вопрос в пустоту связанный человек. В крошечном пятачке тусклого света возникла крыса и уважительно — если можно так сказать о крысе — глянула на человека, привязанного к старинному креслу. Серо-голубые глаза глянули в серо-голубые глаза, и крыса исчезла во мраке.