Повелитель крыс
Шрифт:
Тереза была готова расплатиться за покупки, и тут внимание Григория привлекли рулоны билетов мгновенной лотереи, сложенные возле кассы. Григорий попросил у кассирши два разных билетика. Кассирша, привыкшая, видимо, к эксцентричности любителей лотерей, со скучающим видом подала ему билетики.
Оба они оказались выигрышными. Сумма выигрыша составила более ста долларов. Такую сумму, согласно правилам лотереи, Григорий мог получить прямо в магазине, не отходя, так сказать, от кассы.
Когда они с Григорием вышли из магазина, Тереза
— Послушай, а ты ведь знал, какие билетики выбрать, правда?
— Знал. Виноват. Но так я поступаю только в случаях крайней необходимости.
— А ты не мог бы угадать все шесть номеров в суперигре? Там же можно выиграть несколько миллионов!
Григорий покачал головой.
— Это даже мне не под силу, хотя, наверное, я мог бы угадать больше правильных чисел, чем большинство участников. И потом… эти миллионы… ведь с ними приходит слава, а она мне совсем ни к чему.
Больше Григорий ничего не сказал. Меньше всего на свете этот семисотлетний бродяга желал известности и славы.
С превеликим облегчением они смотрели в окно, когда за ним проплывал перрон вокзала Юнион. Отдельное купе было не слишком просторным, но все же тут впервые за весь день можно было расслабиться. Григорий залюбовался глядевшей в окно Терезой, в который раз поразившись ее способности применяться к новым ситуациям. Сам он такую способность приобрел ценой немалых страданий, а для нее это было так естественно.
— Я люблю этот город, — сказала Тереза, отвернувшись от окна.
Григорий кивнул:
— Город замечательный. Мне бы так хотелось познакомиться с ним получше. На свете много чудесных городов, и многие из них мне довелось повидать. Чикаго мог стать прекрасным экспонатом в моей коллекции.
— А где ты побывал? — спросила Тереза с нескрываемым интересом.
— Везде, — отозвался Григорий, не сумев скрыть вековой усталости. Однако Тереза ждала ответа, и он начал перечислять: — В Берлине, Лондоне, Вене, Каире, Москве… как я и сказал — я побывал везде.
— А многие ли из своих путешествий ты помнишь? — спросила Тереза и тут пожалела о том, что задала этот вопрос. — Прости, Григорий! Я не должна была тебя об этом спрашивать!
— Ничего, не переживай. Как я тебе уже говорил, я помню какие-то обрывки — разные места, разные времена. Какие-то отрезки жизни мне помнятся лучше других. Но не только Фроствинг — похититель моих воспоминаний. Думаю, многие из них украло время — или хотя бы надежно спрятало, что, в общем, одно и то же.
— Но все воспоминания принадлежат тебе?
Он уже собрался ответить «да», когда вспомнил про Вильяма Абернати.
— Нет. С того мгновения, как я одолел Абернати, мое сознание переполнили новые воспоминания. Они мне не принадлежат… ну, то есть так мне кажется.
Подумав минуты две, Тереза поинтересовалась:
— А как ты думаешь, почему я вспоминаю этот замок?
Только теперь Григорий понял, что ее мучает. Она пыталась понять, что такого узнал о ней Франтишек. Но ведь эти воспоминания не могли принадлежать ей: она — простая смертная. Тем не менее злой маг намекал на то, что Тереза Дворак не такая, как остальные с одним и тем же цветом глаз. Он лопотал что-то насчет кровного родства, но с кем? Григорий не мог понять. Многое из того, о чем наболтал Франтишек, осталось для него загадкой. Нужны были еще факты.
Он вздохнул и ответил на вопрос Терезы:
— Ничего определенного сказать не могу. Может быть, непосредственно перед своим исчезновением Франтишек коснулся твоего сознания и поместил туда эти образы. Я могу ошибаться… но если ты хочешь, я мог бы попытаться разгадать эти тайны. Но, увы, для этого мне потребуется сделать нечто, подобное тому, что сделал он, когда…
— Нет!!! — воскликнула Тереза в ужасе, но тут же овладела собой и покачала головой. — Прости. Беру свое слово обратно. Сделай все, что нужно. Вдруг это нам поможет. — Она глубоко задумалась. — Мы ведь еще не до конца выбрались из этой заварушки. Я не имею права ничего скрывать. Ты ведь не скрываешь.
Ее решительность была достойна восхищения, но Григорий должен был удостовериться, что она отдает себе отчет в том, что собой представляет процедура, которую ему предстояло проделать.
— Это будет похоже на гипноз, Тереза, но есть риск, хотя и ничтожный, что я нырну в твое сознание слишком глубоко. Петер Франтишек открыл дорогу к твоей памяти и скорее всего не закрыл ее, как следовало, чем и объясняются твои странные воспоминания, нахлынувшие на вокзале. Я смог бы пройти этим же путем, но может получиться и так, что мне удастся только открыть путь для еще более ярких воспоминаний. Готова ли ты так рискнуть?
Его спутница не дрогнула.
— Сделай это, прошу тебя.
— Как пожелаешь.
Григорий запустил руку во внутренний карман и вновь заметил, какой у них с Терезой потрепанный вид. Искушение очиститься и сменить одежду было велико, но с этим следовало подождать. Путешествие в область воспоминаний будет стоить много сил.
— Будь добра, открой баночку кока-колы и распакуй парочку шоколадок.
Теперь Тереза была знакома с потребностями Григория в калориях и не стала смеяться над его пристрастиями в еде. Пока она открывала банку и разворачивала шоколадки, Григорий растянул в руках тонкую цепочку.
— Ты собираешься этим воспользоваться?
Григорий кивнул, с аппетитом уплетая первую шоколадку. Прожевав, он пояснил:
— Этот камешек — прекрасный инструмент. Я им с успехом пользовался в самых разных целях много лет.
За пару минут Николау разделался со второй шоколадкой и выпил банку газировки почти до дна. Поставив банку на столик, он подвесил в пальцах цепочку с амулетом, которым в последний раз пользовался, когда рассматривал карты Чикаго, и поднял его до уровня глаз.