Повелитель Мории
Шрифт:
— Унции три хоть есть?
— Есть! Литок серебра, зато каждый день. Поначалу вообще один Скринок работал. А уж потом, когда увидали, сколько он в попоне серебра упрятал, и другие пошли.
— А Борп?
— А что Борп? Что он сделает? За уши, что ли, оттащит? Да я сам кого хочешь за ухо возьму. — Роханец сжал огромные кулаки.
— Слушай, — сказал Балин, будто извиняясь, что не может и дальше работать бок о бок с Иолмером. — Я посмотрю, что с рудником. Может, что подскажу, как-никак разбираюсь.
— Иди, — легко согласился гигант. Теперь он не чувствовал
— Балин, — коротко ответил гном.
Йолмер лишь неопределенно мотнул головой и снова взялся за кирку. И только когда подгорный житель скрылся в проходе шахты, рассмеялся. А ведь этот Балин совсем неплохой парень, даром что царь.
Человек оглянулся через плечо.
«Надо же, — подумал он. — Ведь знал, к кому пришел, а кольчугу с поясом здесь оставил. А может, так проверяет меня? Да только все равно не возьму. Я честный воин, беру свое стрелой и мечом. Все равно чудно. Думал, все гномы жадюги и скупердяи, ан сам царь работать не стыдится и платы не просит. А если попросит, так найду, чем ответить».
Человек нахмурился, далеко сплюнул и вновь взялся за кирку.
Молодой безусый парень в грязной холщовой рубахе грубой выделки и таких же портах сидел на голом камне, положив ручное сверло на колени. Грудь его тяжело вздымалась, русые волосы на голове слиплись от пота. Ему было жарко, несмотря на холод, царящий вокруг. Две масляные лампы едва освещали пещеру. Скринок, черноволосый пузатый коротышка, долбил стену. Тощий, словно привидение, возникал тут и там, подбирая осколки породы и выметая искрящуюся пыль из щелей в полу специальной метелкой.
— Все, — хрипло проговорил Скринок, бросив кирку. Даже в слабом свете было видно его раскрасневшееся, разгоряченное работой лицо.
— Дай я, — сказал Балин.
Скринок отошел, а гном, нешироко размахнувшись, ударил по стене. Человек только охнул от удивления, увидав, как подгорный житель первым же ударом отвалил от поверхности, которая до этого казалась монолитной стеной, целый пласт. Балин с уханьем продолжал работу, и пара обломков у его ног скоро превратилась в небольшую горку. Парень с ручным сверлом встал, с удивлением и даже страхом глядя на коренастого гнома.
— Столько мы за день не делаем, — нерешительно произнес он.
— Потому что плохо сверлишь, Белый.
— Хорошо я сверлю, — огрызнулся безусый парень, которого Скринок назвал Белым.
— Ладно, все. — Балин оторвался от стены. Нельзя сказать, что работа ему далась легко. Даже для гнома непросто найти в монолите скальной породы слабые места, чтобы потом точно и с нужной силой ударить туда киркой. Сейчас он показал трем начинающим старателям, как работают виртуозы, у которых за плечами не одна сотня лет и лиг прокладки тоннелей. Долго работать с таким напряжением сил и чувств Балин не смог бы.
Тощий с нескрываемой радостью собирал обломки в тачку.
— Еще раз приеду, — произнес он сипло. — А вы, господин Балин, надолго к нам?
— Нет, — усмехнулся тот в ответ. — Ненадолго.
— Ладно, — проворчал Скринок. — Пошли на выход. Белый, возьми еще мешок, а я твое сверло понесу.
Безусый хотел было возразить, но потом махнул рукой и принялся безропотно собирать обломки.
— Не понимаю я, как в монолите могла жила оказаться, — жаловался Скринок Балину по дороге. — Ручей по расселине течет, в шахте сухо, намыть сюда ничего не могло. Вокруг сплошной гранит, иногда базальт, даже крепежа не надо. Откуда серебру взяться…
— Вы тут не увлекайтесь, без крепежа-то, — проговорил Балин, оторванный от собственных дум. — Гранит — гранитом, но пошевелится гора — искать будет нечего. А жила вглубь идет, скоро может миф-рил объявиться.
— Мифрил? — сдавленно и недоверчиво произнес Белый, придавленный тяжестью наплечного мешка.
— Ну да. Серебро ведь идет не жилой, а жилками, будто протекло сквозь камень. И большая мифрило-вая жила в Мории также идет жилками. Только там порода куда мягче, глина одна. Поэтому Комер Кошлак и забросили. Не думали, что так глубоко заберемся и разбудим Подгорный Ужас…
Все замолкли, словно боясь неосторожным словом пробудить зло в окружающей темноте.
— Ладно, — засмеялся гном, рассеивая странный морок, охвативший всех. — Вы лучше скажите, почему так друг друга зовете: Белый, Тощий… Скри-нок — это тоже не имя.
— Не имя, — легко согласился человек. — Привыкли. Удобно. У гномов имена короткие, их легко запомнить. К тому же в бою не будешь кричать: «Бренделаль, прикрой спину». Крикнешь: «Брен, прикрой!» — и все ясно. А еще легче, если «Брен» на «Хрен» переделать.
Скринок захохотал. Гном неодобрительно покачал головой.
— Ладно в бою. Но зачем постоянно? Клички как у собак. Не обижайся только, — предупредил Балин начавшего было хмуриться Скринка. — Вот тебя как зовут?
— Харвлан.
— А меня — Твиррел, — потянулся к гному паренек.
Гном от души пожал крепкую, в твердых мозолях ладонь.
— Вот и познакомились, — с удовольствием сказал он.
Когда Балин на следующее утро покидал маленький лагерь, примостившийся двумя палатками возле входа в рудник, люди провожали его как своего.
Напутствия и добродушные шутки неслись вслед гному.
— Заходите на обратном пути, — крикнул напоследок Твиррел.
Когда Балин скрылся из виду, великан Йолмер проревел в полный голос слова, которые повторял про себя второй день:
— Отличный парень, даром что царь!
— Мне бы пару таких работников, — завистливо подумал вслух Харвлан.
— Если у гномов цари такие, то зачем все врут про них? — горячо заговорил Твиррел.
Старый Тридд, которого все продолжали звать Тощим и только гном — по имени, прошептал: