Повелитель тлена
Шрифт:
Покорно опустилась в кресло и замерла.
— Жасминовый, мой любимый, — сделав глоток, довольно причмокнула герцогиня и потянулась за сладостями. — Хорошо, что эта старая кошёлка тоже убралась, — расплылась в приторной улыбке, после чего наигранно-ласковым голосом поинтересовалась: — А как поживает Маэжи? В каком она сейчас состоянии?
— Маэжи уже давно обходится без эмоций, — помимо воли вырвались слова. Наверное, попроси высшая поделиться самой сокровенной тайной, и я бы выложила её как миленькая.
— Это хорошо, — удовлетворённо
— Избавиться? — с трудом выдавила из себя. Язык не слушался, губы едва шевелились — сейчас я была не властна над своим собственным телом. Внутри всё стыло от ужаса, а со стороны, наверное, казалось, будто я сама безмятежность.
— Дай руку! — потребовала высшая. Отставив в сторону угощения, вцепилась в рукав моего платья и задрала манжету. Нахмурилась, различив бледное свечение на запястье — серебристую вязь артефакта.
Интересно, как она намерена снять это чудо магии? Содрать вместе с кожей?
Меня окатила новая волна страха. А чёртова ведьма, словно угадав мои мысли, задумчиво пробормотала:
— Эшерли не перестаёт удивлять… И что же мне с тобой делать? В самом деле, не отрезать же тебе руку. Эйрону это наверняка не понравится. Ты должна умереть достойно. — Стряхнув крошки с пышного жабо, украшенного камеей, её светлость поднялась. — Ладно, разберёмся на месте. В ближайшее время тебя всё равно не хватятся. У Эшерли аудиенция у королевы. Отнеси всё на кухню и убери. Живо!
Нетерпеливый окрик больно ударил по натянутым до предела нервам. Разумом я понимала, что должна сопротивляться, предпринять хоть что-то, чтобы дать сумасшедшей стерве отпор, но вместо этого покорно подчинилась очередному её приказу. Отнесла на кухню поднос, вымыла и поставила в буфет чашки. А спустя каких-то нескольких минут уже натягивала перчатки.
Её светлость ушла раньше, опасаясь, что нас могут увидеть вместе. Хотя такая предосторожность была излишней, в столь ранний час окрестности напоминали сонное царство. Мне велела следовать за ней до Виллоу-кросс — одной из центральных улиц столицы, с утра до вечера наводнённой прохожими и экипажами.
Понятное дело, идти никуда не хотелось, но ноги-предатели сами несли меня за герцогиней. Внушение сковало волю. Даже когда на лестнице показалась Маэжи, я не смогла попросить её о помощи. Только почувствовала, как губы растягиваются в улыбке, и кто-то моим голосом произносит:
— Я на прогулку. Передай миссис Кук, что буду поздно.
Девушка замерла на верхней ступени, отрешённо глядя на витражные окна, сквозь которые в холл проникал, преломляясь на множество оттенков, яркий солнечный свет, и в нём кружили крошечные пылинки.
Не знаю, услышала ли Маэжи мои слова. Поняла ли. Хотелось кричать и умолять девушку рассказать всё Эшерли. Но вместо этого, подвластная чарам, я направилась к выходу.
Если бы Грэйв не уехал. Если бы Бастиан пришёл, как обещал. Они бы обязательно поняли, что со мной что-то не так. Они. Но не Маэжи.
Всё та же сила вытолкала меня на улицу. Хлопнула дверь, я спустилась с крыльца. На ватных ногах двинулась по пустынной улочке, мечтая повстречать миссис Кук. А ещё лучше Бастиана. Или Эшерли…
Он бы справился с любым колдовством. Из-за воздействия герцогини я чувствовала себя жалкой марионеткой, подталкиваемой безумным кукловодом к неминуемой погибели.
Что там Эшерли рассказывал о надёжно засевшем у меня под кожей изобретении? Зажмурилась, тщетно пытаясь вспомнить слова высшего. Казалось, с того памятного дня прошла целая вечность.
Сумеет ли с его помощью Грэйв меня отыскать? Не будет ли поздно? Или её светлость всё-таки найдёт способ и избавит свою жертву от браслета. Только бы не вместе с рукой…
Меня передёрнуло.
Идущий навстречу джентльмен приветливо улыбнулся, приподняв за тулью шляпу, и на моих губах в тот же миг засияла ответная улыбка. Пробежала мимо цветочница с корзиной в руках, полной маленьких разноцветных букетиков. Совсем близко по брусчатой мостовой прогромыхала повозка.
Морияр жил своей жизнью, дышал привычной суетой и, чем ближе я подбиралась к Виллоу-кросс, тем более оживлёнными и шумными становились его улицы.
Кажется, страх и магия сковали не только волю, но и сердце. Коснувшись струившихся по запястью знаков, я не услышала свой собственный пульс. Стоило немного надавить на кожу, как вязь стала чётче, от браслета повеяло теплом.
«Интересно, что будет, если повредить артефакт?» — мелькнула шальная мысль и, прежде чем успела её как следует обмозговать, вытащила из причёски шпильку.
Приспустив перчатку, не колеблясь, полоснула острым кончиком по коже. Раз, другой. Закусила губу, чтобы не закричать от обжигающей, пронзившей запястье боли. На глазах выступили слёзы, а лицо по-прежнему озаряла улыбка, с которой никак не удавалось расстаться.
Отчаянье и желание жить оказались сильнее страха перед болью, вскоре на руке не осталось живого места. К счастью, её светлость и подумать не могла, что я способна ранить себя, иначе бы заранее пресекла эти суицидальные порывы.
Заметив возле парфюмерного магазина Офилию, с заинтересованным видом рассматривающую выставленные в витрине разномастные флакончики с духами и ароматическими солями, я выбросила шпильку. Превозмогая болезненные ощущения, натянула обратно перчатку, липкую от крови.
Хорошо, что на тёмной одежде не видно пятен.
Повинуясь очередному телепатическому приказу, ускорила шаг. Шла, не останавливаясь, пока не поравнялась с высшей. А спустя мгновение нас поглотила магия телепорта.