Повелитель тьмы
Шрифт:
— А ты странный, очень странный человек, — скривился Ричард. — Совсем не такой, как я.
— Это так, милорд, — согласился Саймон. «И слава богу, что я не такой, как ты», — мысленно добавил он, пристально глядя на своего господина.
Глава 9
«Сэр Томас де Реймер — интересный человек», — решила для себя Клер.
Она полоскала рот свежей водой, в которой плавали листики мяты.
Оказалось, что под непроницаемой броней у сэра Томаса таится доброе сердце и тонкая душа. Она пыталась
Говорили еще и о том, что она уже была беременна от сэра Томаса, но не выносила ребенка, а может быть, и сама избавилась от него. Дело темное. Кое-кто из слуг предполагал даже, что выкидыш случился по вине самого сэра Томаса, который бил жену смертным боем. Другие при этом утверждали, что беременна Гвинет была не от мужа, а от самого хозяина, Ричарда, и это он заставил бедняжку принять лекарство, составленное придворным колдуном, для того, чтобы избавиться от нежеланного плода.
Наконец Клер запуталась и сама уже не знала, во что ей верить, а в результате решила не верить ничему. Но в чем она была уверена, так это в том, что жена сэра Томаса на деле оказалась потаскухой, и в том, что такой красавец, как сэр Томас, не должен провести остаток жизни за монастырскими стенами.
Немало полезного Клер почерпнула и из разговора с Мадлен.
— Какое несчастье, — говорила та, закатывая глаза. — Такой красивый мужчина, и так ему не повезло! А ведь мог бы стать счастливейшим из смертных. Представляю, какими красивыми могли бы быть дети от него.
«Очень красивыми», — мысленно согласилась Клер, вспоминая голубые глаза и волнистые волосы сэра Томаса.
— А живет теперь, словно отшельник, — продолжала Мадлен. — Его даже сам лорд Ричард сторонится. Такой скрытный человек этот сэр Томас, просто диву даешься! И все о душе своей заботится, а вокруг себя ничего не замечает.
— Ему нужна новая жена.
— Да, но где же ее взять? И к тому же сэр Томас до сих пор женат на этой своей ведьме, леди Гвинет.
— Но разве он не может с ней развестись? Я уверена, что при поддержке Ричарда…
— Вы впрямь полагаете, что лорд Ричард может помочь? — хрипло рассмеялась Мадлен. — Да он же специально женил своего лучшего рыцаря на ней — святого человека на потаскухе. Нет, лорд Ричард вмешивается только тогда, когда видит в том выгоду для себя. Ему нет никакого дела до страданий сэра Томаса, да никогда и не было. Знаете, что сказал лорд Ричард, когда леди Гвинет сбежала от сэра Томаса? «Он теперь будет еще злее сражаться», — вот что он сказал.
— Жаль сэра Томаса.
— Не проливайте слез попусту, миледи, и позабудьте про голубые глаза сэра Томаса, — сочувственно сказала Мадлен. — Не станет он добиваться, чтобы его брак был расторгнут в церкви, нет. Он просто будет страдать и дальше нести по жизни свой крест.
Клер задумалась. Благородные люди! Она
Интересно, умеет ли сэр Томас улыбаться? Ведь, в конце концов, он еще не монах. Сердцем — не монах, это Клер знала наверняка. Ведь несмотря на всю напускную строгость, он время от времени бросал на нее такие взгляды, от которых внутри у нее все замирало.
«Вот ведь как странно все устроено на свете, — думала Клер, расхаживая по спальне, которую она делила со своей сестрой. — Господь одарил меня красотой и одновременно сделал так, что человек, к которому я стремлюсь всей душой, холоден и равнодушен ко мне. Я не нужна ему… Нет, не правда, нужна! Я научу его улыбаться, а он научит меня, как…»
— Клер!
Элис влетела в их спальню с таким видом, словно за ней гналась стая волков. Накидка съехала с головы, щеки пылали, а глаза подозрительно блестели. Она тревожно огляделась по углам и только после этого с облегчением вздохнула.
— Что с тобой случилось? — встревоженно спросила Клер, углядев слезы на глазах сестры и ее странно припухшие губы. — Этот… Это чудовище — что он сделал с тобой? Только скажи, что он ударил тебя, и я проколю его насквозь! Как он смел поднять руку на мою сестру? Я разорву его на клочки, клянусь, я… — И тут Клер замолчала, потому что Элис неожиданно принялась хохотать.
— Хотела бы посмотреть, как тебе это удастся, моя милая. Нет, успокойся, он не тронул меня.
— У тебя губы распухли, — возразила Клер.
— Он целовал меня.
— Я убью его, — упрямо повторила Клер, чувствуя некоторое замешательство.
— Не за что. Я сама этого хотела. — Элис села на кровать, сняла с головы накидку и обруч.
— И на что это похоже? — спросила Клер.
— Что? — не поняла Элис.
— Поцелуй. Это противно? Больно? Куда он тебя целовал — в губы или в щеку? Или…
— Разумеется, он целовал меня в губы, Клер, — спокойно ответила Элис. — Если бы он поцеловал мне руку, я, наверное, не была бы так взволнована.
Клер ощутила холодок под сердцем.
— Значит, ваш поцелуй не был… целомудренным? — с трудом выговорила она.
Наверное, в глубине души Клер надеялась на другой ответ, но Элис не могла лгать, особенно сейчас, когда события последнего часа еще были так живы в ее памяти.
— Нет, — негромко ответила она. — Наш поцелуй был совсем не целомудренным.
Любопытство, переполнявшее Клер, хлынуло наружу, и она засыпала сестру вопросами:
— Почему он решил поцеловать тебя? Тебе понравилось целоваться? А он попросил у тебя разрешения? Как он целовал тебя — страстно или нежно? А он…
— Неужели ты думаешь, что Саймон Наваррский будет спрашивать у девушки позволения поцеловать ее?
— Я думаю, что он не очень любит и не очень умеет целоваться, — задумчиво произнесла Клер. — Я угадала?
— Нет, — ответила Элис. — Саймон любит целоваться и прекрасно это делает.