Повелители сумерек: Антология
Шрифт:
На другом столе – меньшего размера, стоявшем в углу, – были разложены принесенные братьями-охотниками орудия. Колья – длинные, раздвоенные, и короткие, гладко зачищенные. Фонари, аэрозольные баллончики. Стояла объемистая бутыль со святой водой.
Внезапно тело, накрытое черным покрывалом, задвигалось – все сильнее и сильнее. Покрывало сползло с одного конца, открыв взорам собравшихся женские ноги, обтянутые ажурными колготками. Грубая веревка, опутывающая щиколотки, резко контрастировала с этими ногами, на редкость стройными и привлекательными.
Человек, сидевший у стола, встал. Поправил покрывало.
Один из сидевшей у стены четверки обратился к нанесшему удар человеку. Голос был глухой, искаженный.
– Зачем ты призвал нас, брат Джун? Если тебе есть что сказать – говори.
Спрашивавший выделялся среди собратьев ростом и шириной плеч – возможно, поэтому он казался среди них главным.
– Мне есть что сказать, брат Трувер… – ответил Джун медленно. – Но мне очень тяжело говорить… И сначала я хочу спросить вас, братья… Приходилось ли вам сталкиваться с тем, что врагом оказывался близкий вам человек? Друг? Родственник? И если приходилось, то как поступали вы тогда?
Джун сделал два шага в сторону четверки. Простер руку в их сторону.
– Ответь ты, брат Трувер!
Трувер ответил, не размышляя:
– Приходилось, брат… Я встал на этот путь именно тогда, когда вампиром оказался мой родной брат… Узы родства были сильны, но кровь невинных взывала к мести сильнее. Я отдал его братии, скорбя и плача в душе. И сам принял участие в казни.
– Ты, брат Юстас?
– Ты опять ошибся, брат, – я Фоб. Но я отвечу тебе. Близкий друг, с которым мы делили горести и печали, оказался виновен в смерти семи человек. Он был казнен моей рукой.
– Ты, брат Юстас?
Речь Юстаса звучала проще, не так патетично и книжно, как у его собратьев, но столь же глухо и невнятно:
– Ну как тебе сказать, брат Джун… Чего не было, того не было. Не приходилось никого из близких как-то… Но если бы довелось – думаю, смог бы. А куда денешься? Устав есть Устав – не исполнишь, и живо самого…
– Ты, брат Деймос?
– У меня было подозрение, брат, очень сильное подозрение, что близкий мне человек стал вампиром. Тогда – несколько лет назад – оно не подтвердилось. Хотя и не опроверглось полностью. Тест дал неоднозначный результат. И она осталась жить…
– Мы ответили на твои вопросы, брат Джун, – произнес Трувер. – Пора и тебе раскрыть все карты.
– Хорошо. Но сначала последний вопрос. Здесь, перед нами, – человек, который мне близок и дорог. Которого мы казним после проверки святой водой – я уверен в ее результате. Ответьте мне, братья: могу ли я отдать его вам в руки, но сам не участвовать в казни?
После короткого молчания за всех ответил Деймос:
– Нет, брат. Иначе в твоем сердце – хочешь ты этого или нет – когда-то поселится ненависть к нам. Единственное, что мы можем сделать, – это избавить тебя от первого удара. Как в случае с первой казненной вампиршей, ты можешь нанести лишь завершающий удар, уже не смертельный. Но ритуал есть ритуал – каждый из нас должен приложить руку.
Джун медленно наклонил голову. Потом подошел к меньшему столу, взял с него емкость со святой водой.
– Я отдаю вампира в ваши руки, братья! Он был дорог мне, и нас связывали родственные
Последние слова брат Джун буквально проревел.
Такого, похоже, не ожидал никто. Трое братьев недоуменно переглядывались, словно надеялись что-то разглядеть друг у друга под прорезями капюшонов. Деймос вскочил, нетвердо сделал несколько шагов по комнате.
– Ты сошел с ума, брат! – нервно выкрикнул он. – Ты спятил! Откуда ты это взял?!
– Я взял это из чашки кофе, которую ты не допил, брат! В ней был растолченный леденец!
Деймос метнулся к маленькому столу, вернулся обратно. Снова крикнул:
– Ты спятил! Это ошибка! В любых тестах случаются ошибки!
– Случаются, – не стал спорить Джун. – Но у нас есть способ проверить. – Он сорвал крышку с емкости. – Глотни-ка святой воды, брат!
И он сделал бутылью резкое движение в сторону Деймоса. Тот, мгновенно отскочив, вжался в угол.
Остальные братья, похоже, не представляли, что делать. Нежданный экспромт поломал весь отрепетированный сценарий.
– Ты сбрендил, Крис! – визжал Артур-Деймос, враз позабыв о конспирации. – Я же пил святую воду! Пил! Совсем недавно, у тебя на глазах!
– Ты подменил стаканы, старый шулер. Глотни вот этой!
Он надвинулся на Деймоса и рявкнул (умудрившись сохранить при этом глухой и искаженный голос):
– Пей, или я волью ее тебе в глотку!
Но тут остальные охотники пришли наконец к какому-то решению. А может, то была личная инициатива брата Юстаса (настоящего, не того, который оказался Фобом). Как выяснилось, красиво говорить Юстас не умел, зато умел двигаться стремительно и бесшумно. Что и продемонстрировал: подскочил к столу, схватил кувалду и тут же обрушил ее на затылок Джуна…
«Бах!» – рявкнул выстрел, оглушительный в замкнутом помещении. Черное покрывало слетело на пол, как и обрывки фальшивой веревки. На большом столе вскочила на ноги молодая женщина ослепительной красоты – в коротенькой плиссированной юбке и белой блузке. Волосы ее в свете свечей отливали золотом. В каждой руке красавица держала по пистолету.
– Всем стоять! – крикнула она громко, но мелодично. – ФБР! Кто дернется – стреляю!
Как все уже догадались, это была я – доктор Элизабет Рейчел Блэкмор. Обожаю эффектно появляться на сцене. Про ФБР, правда, крикнула сгоряча, по привычке. Но ведь подействовало!
Немая сцена, к сожалению, не получилась.
Испортил ее брат Юстас, с воем ползающий по полу. Совсем не умел терпеть боль этот охотничек – моя пуля лишь чиркнула его по мякоти бедра, не задев ни кости, ни жизненно важных артерий.
Ему вторил Деймос, он же Артур Харкер. Выл и корчился на полу. Кувалда подстреленного мною Юстаса все-таки слегка задела капюшон и плечо Джуна. Часть святой воды выплеснулась – и, очевидно, кое-что угодило в прорези капюшона Деймоса. Теперь тот визжал, катался по полу и пытался разодрать ногтями не то плотную черную ткань, не то собственное лицо под ней. По гостиной волнами расходилось «адское зловоние» – правда, не столь сильное, как расписывал Кристофер.