Повелители волков
Шрифт:
Но особенно заинтересовала Озара оружейная мастерская. Она была просторной и светлой. На деревянном помосте лежали разной величины зубила, кузнечные клещи, пробойники, молоты и молотки, а на утрамбованном земляном полу стояли глиняные тигли. В углу валялись обломки железа, куски шлака, пережженные кости животных, рога и копыта, испорченные заготовки мечей и наконечников копий. Отдельно были уложены в ряд готовые изделия — акинаки, топоры, наконечники копий и дротиков. Похоже, оружейная мастерская была одновременно и лавкой.
Озару приходилось наблюдать процесс изготовления оружия. Джанийцы, древний народ, владели секретом изготовления великолепных мечей. У них, за редким исключением, оружие было только свое.
Святилище семи жертвенников находилось в восточной части Гелона. Город располагался на возвышенности между реками Пантикап и рекой, название которой Озар забыл. Его площадь была огромна. Он был окружен рвом глубиной около двенадцати локтей и валами высотой до шестнадцати локтей, поверх которых стоял тын из заостренных бревен. Кроме валов Гелон имел фортификационную систему, состоящую из четырех укреплений, практически крепостей.
В восточном укреплении Гелона как раз и находилось святилище с семью жертвенниками богам эллинов и будинов. Последние приносили дары Табити, царице богов, и Орею, прародителю будинов, а гелоны, хотя в большинстве своем и не были чистокровными эллинами, жертвовали Деметре, богине земледелия, Аполлону Дельфинию, Гефесту, покровителю кузнецов и ремесленников, Афине, богине мудрости, и Гермесу, который покровительствовал скотоводам и торговцам.
В святилище не хватало Зевса — главного бога эллинов, но жители Гелона относились к богам прагматически, и Громовержец имел лишь один жертвенник, в западном укреплении.
Озар принес жертву Табити, похожую на богиню джанийцев Адити, Орею и Гефесту. Джаниец счел свой долг перед богами Гелона выполненным и удалился на край возвышенности, где находились жертвенники, чтобы полюбоваться окрестными пейзажами.
Восточное укрепление соорудили на высокой — не менее двухсот локтей — круче, откуда открывался прекрасный вид на долину реки Пантикап. Людей в святилище было немного. Похоже, жители Гелона слегка притомились после Дионисий, и решили отдохнуть. Жертвователями были в основном заезжие купцы. Озар замечал заинтересованные взгляды в свою сторону, но не удивился и не обеспокоился. Купцов в первую очередь интересовало, не земляк ли он, а уж во вторую — какого роду-племени воин с двумя мечами у пояса. Это было необычно, и люди везде и всегда обращали внимание на мечи странного вида. Озар мог бы оставить один из них на постоялом дворе, но в таких случаях он чувствовал себя неуверенно.
Что касается безопасности, то Озар долго бродил по улицам Гелона, изображая из себя глупого кочевника, впервые попавшего в город, которому все было в диковинку. Но он не заметил никого, кто бы интересовался его передвижениями, и когда точно в этом уверился, лишь тогда направился к святилищу.
Озара волновала встреча с Аккасом. Он не знал, сможет ли тот ему помочь. Одно дело быть лазутчиком среди будинов и гелонов, в общем-то, дружественно настроенных по отношению к джанийцам, а другое — попытаться повлиять на решение племенных вождей. Это значило раскрыть себя, что могло обернуться большой бедой для Аккаса…
Весть о том, что на Скифию идет тьма персов и что Иданфирс призывает их совместно выступить против царя Дария, показалась знатным людям будинов и гелонов чем-то вроде дурной шутки.
— Не надо было злить царя Дария! — резко сказал архонт Гелона. — Мы всегда знали, что набеги скифов на земли персов добром не кончатся.
— Массагеты персидского царя Кира убили, а скифы им помогали! — крикнул кто-то. — Дарий идет мстить скифам, а не нам!
В конечном итоге магистрат Гелона хотел дать Озару от ворот поворот, если бы не вождь будинов Рахдай.
— Негоже выгонять за ворота послов Иданфирса словно каких-то бродяжек, — строго сказал Рахдай. — Вы, похоже, забыли, что скифы не прощают обид. И если они придут под валы нашего города с обидой в сердце, то нам останется лишь посыпать головы пеплом. Поэтому я считаю, что нужно все хорошо обдумать и не пороть горячку. Пусть послы погостят у нас с недельку, пока мы будем судить-рядить. Ответ на послание великого царя скифов должен быть достойным его сана.
На том и порешили…
— Я пришел, — раздался тихий голос за спиной, и задумавшийся Озар невольно вздрогнул от неожиданности.
Он обернулся и увидел Аккаса. И поначалу даже не узнал его. Теперь на вазописце, вместо экзомиса [67] , измазанного красками фартука и фригийской шапочки, было одеяние состоятельного грека припонтийских колоний. Оно несколько отличалось от тех одежд, что носили в Аттике. Климат в скифских степях был прохладным, к тому же стояла ранняя весна, поэтому хитон у Аккаса был шерстяным, красного цвета, с вышивкой, темно-синий плащ-гиматий оторочен мехом бобра, а ноги не голые, а в плотно облегающих пестрых штанах, заправленных в невысокие скифские сапожки красной кожи. Аккас был простоволос, но его темно-русые волосы искусный брадобрей тщательно завил, и прическа «скитальца» вполне соответствовала канонам, утвердившимся среди знатных людей Гелона — знаменитые вазописцы пользовались большим влиянием и почитанием среди горожан и стояли вровень со знатью.
67
Экзомис — короткий хитон из грубой ткани, заложенный складками на левом плече, который носили рабы, ремесленники и крестьяне.
— Спустимся ниже, — предложил Озар.
Он уже приметил удобное местечко на косогоре, где можно было укрыться от нескромных глаз. Там, на ровной площадке, росло дерево с густой кроной и кусты. Если сесть на землю, то сверху их нельзя будет заметить.
— Я ждал тебя, — сказал Аккас, когда они уселись в тени. — Вас заметили разведчики будинов далеко от Гелона и прислали в магистрат гонца. А там есть мой человек, который и принес мне это известие.
Озар рассмеялся и ответил:
— То-то я замечал, что наши волки вели себя чересчур беспокойно. Будь мы в поиске, я бы обязательно проверил, что с ними, но посольский сан предполагает и соответствующее поведение — солидное и открытое. Однако нужно отдать должное и будинам — они сумели не обнаружить себя, хотя меня сопровождали опытные лазутчики.
— Будины — превосходные воины. Это у них не отнять. Но они очень ленивы. Им бы только бражничать, драться на кулаках, да воевать. А вот женщины у них — настоящие труженицы. Семьи будинов держатся на женщинах.
— Вот и хорошо бы пустить их энергию да в нужное нам русло.
— До меня дошли слухи, что грядет большая война. Магистрат пока молчит, но разве можно удержать воду в решете? Народ начинает волноваться. И я пока в неведении.
— На нас идет царь Дарий, — ответил Озар. — Он ведет войско, имя которому — тьма. Все народы и племена, подвластные повелителю персов, участвуют в походе. Даже страшно представить всю мощь этой армии. Но Иданфирс решил сражаться.