Повелительница Мордора
Шрифт:
– Пропустите! — Целая шайка инкубов-духов, попыталась пролезть без очереди.
Все промолчали, и только мне надо было выступить.
– Эй, вы здесь не одни. Мы раньше пришли.
– А мы ещё вчера занимали, — они, огрызнувшись, нагло влезли к самим воротам.
Потеряв всякое терпение, я дважды постучала ногой в дверь.
– Открывайте.
Потом ещё два раза.
– Ноги отобьешь, у них здесь непонятно, когда откроется проход, видно ждут кого-то.
Для очистки совести, я еще раз постучала и смирилась. Грайд подставив мне плечо, просто сказал.
– Ты устала Эльфарран, отдохни, когда откроют, я тебя разбужу. Я видела его в первый раз, но опустив
– О, пусть все закончится, и тьма или свет, все равно, но только пусть кончится это ожидание.
Осколки жизни. Говорят, что перед смертью мы многое вспоминаем. Осколки жизни, как в калейдоскопе, перемешиваясь, высвечивали странные картины. Иногда пугающие, иногда смешные.
Грайд вытер мне нос своей бородой.
– Петли скрипят, давай отойдем. Сейчас эта толпа как хлынет, нас просто сметут. Не все ли равно, когда мы встретимся с вершителем судеб. Теперь спешка не имеет значения.
Сноп света, вырвался из-под ворот, народ заволновался. Мы вовремя залезли на каменные валуны, и как на острове, возвышаясь над морем человеческих страданий, могли видеть, как устремившись в раскрывающиеся двери, духи, падали вниз в бездонную пропасть. Задние подбадривая тех, кто впереди, и стремились в невозвратный мрак подземелья. Печальные орки, строем шли по неровной дороге к пещере с красноватым отблеском. С бесцветными лицами вампиры, опираясь на осиновые колья, хромали к гнезду на высоченном дереве. Грайд, пожав на удачу руку, растворился во тьме.
Высокий полуночный призрак, кивнул мне.
– Иди сюда, самый жалкий властелин из всех, которых я знал. И что прикажешь с тобой делать, наградить вечным мраком, или пожалеть и сослать на вечные работы к адским котлам? — Он откровенно издевался.
Сверху на стол привратника упала роза, мертвая белая роза. Одна из тех, что я, накалывая до крови руки, сажала в проклятую землю мордорской пустыни. Закусив губы, упорно создавала красоту, и пусть говорили, что это только ради масла, нет, не ради него, ради себя. Одурманенная кольцами, я упорно, по крупицам создавала свой мир и верила, что даже на темном троне можно быть эльфийкой. И пусть соплеменники хладнокровно отобрали у меня все добрые чувства, я сажала розы. Они забрали мое сердце, я сажала розы. От меня отказались друзья, я сажала розы. Карая днем а ночью посылая хлеб голодным детям, я каждый день шла в бой за людей, за гномов, за орков. Они проклинали меня, исподтишка готовили восстание, но я, все равно, безжалостно билась с такими же, как и я, зверями в человеческом и нечеловеческом обличье. Билась за торжество жизни. Чтобы на полях могли взойти несмелые колоски нового урожая, чтобы маленькие зеленые яблочки не опали а превратились в наливные благословенные плоды. И пусть мой облик был далеко не слишком симпатичным. Редко кто может похвастаться удачным сочетанием всех достоинств.
Роза начала розоветь, и, чем дольше я вспоминала, тем сильнее она наливалась краснотой. Её лепестки темнели и преображались от моих мыслей. И вот уже живой, трепещущий, багровый цветок лежал на листах исписанных мелким, неровным подчерком.
– Оправдана, — раздалось, откуда то сверху. И яркий свет, пролился на мрак отчаянья.
– Пшла вон! — Рявкнул призрак, — еще раз заявишься со своими соплями, вышибу.
— Куда? — Я беспомощно оглянулась.
Он, ухватив меня за шиворот, дал такого пинка, что пропахав носом глубокую борозду, я вылетела за ворота. И словно боясь, что я опять полезу в обитель скорби, ворота тотчас захлопнулись. Я подождала немного, может все-таки откроют. Потом несколько раз пнула ногой дверь, но предупрежденные привратники, только злобно отогнали меня длинным шестом.
Страшно обиженная, я упорно продолжала сидеть под дверью, когда на меня упала тень высокого человека закутанного в плащ. От бессилья, мне хотелось сделать ему больно, и поэтому я прошипела:
– На сегодня прием окончен. Ты опоздал.
– Да, вроде, нет, — он подал мне руку, — я за тобой. Нам надо уходить.
– Ты знаешь обходной путь? Зайдем с черного хода! Пошли, — я, приняв его руку, легко поднялась. — Мне терять нечего, все равно, уже отсюда выкинули, — и обернувшись, запоздало погрозила кулаком адским воротам. — Даже каких то духов приняли, а меня… — и запнулась, не хотелось говорить первому встречному, как совсем недавно получила под зад коленкой.
Он, на счастье, совсем не обратил внимания на мои слова а, уверенно держа за руку, потащил по какому-то коридору. Пожалуй, мы даже побежали, и за нами удивленно потянулись тени неупокоенных душ, рваными полотнищами скользя по стенам. Многочисленные переходы, змеясь, выбрасывали нас в просторные залы, потом мы долго поднимались по длинной лестнице, и несколько раз перепрыгивали расщелины.
– Ты кто? — на втором часу бега, запоздало поинтересовалась я.
– Святой Низя, подойдет?
И тут до меня дошло, что мы бежим в противоположном, загробному миру направлении. Я резко затормозила.
– Мы бежим не туда!
– Туда, — но уже без прежней уверенности в голосе возразил, мой провожатый и тоже остановился. — Вроде, туда, ты не посчитала повороты?
– Пять, — на каждом из них я ударялась об угол правой рукой, и сейчас, подняв рукав, просто сосчитала синяки, — пять, я что, считать не умею!
Божественная музыка внезапно раздалась из соседнего ущелья, пение сотен нежнейших голосов и манящая сила любви, обворожили, обволокли нас. И пока незнакомец сосредоточенно разглядывал мой локоть, я смотрела на витые ворота, что появились из ниоткуда и призывно приоткрылись с перезвоном серебряных струн. Словно по волшебству, над зияющей темной пропастью возник золотой замок, с чудным садом диковинных деревьев: тончайшие витые башенки с витражными, разноцветными стеклами вместо крыш, бирюзовый узор дверей. Замок, поддерживаемый неведомой силой, висел в воздухе и без усилий, медленно и плавно плыл нам навстречу.
– О!!!!!!! — это было единственное восклицание, на которое я оказалась способна.
Зачарованно сделав несколько шагов по направлению светлых врат, я внезапно и жестоко была остановлена. Мои ручки потянулись к причудливой решетке, мои глазки впились в роскошные зеленые ковры, мои ножки… Увы, вот мои ножки, что так шустро рванули навстречу прекрасному, почему-то вхолостую, перебирали на месте. Вот незадача! Я поглядела вниз и все поняла — меня приподняв над землей, держали на руках.
– Отпусти, я хочу домой!
В едином порыве души и тела, я, рывком дотянувшись, все же вцепилась в прутья решетки — аж пальцы побелели. Но с упорством трудолюбивого муравья мой спутник потянул меня прочь.
– Я хочу домой, — громко вопила я, — хочу на цветущий луг и с бабочками побегать.
– Будет тебе луг и бабочки тоже, — он тяжело дышал и тоже не желал сдаваться.
– Я хочу этих.
– Перестань капризничать.
Песня закончилась, остров с замком, заколыхавшись в воздушных волнах, поплыл прочь.
– А-а-а-а, сейчас закроют!!! — не разжимая рук, я повисла над пропастью.