Повелительница Мордора
Шрифт:
– Бедняжка! — подумала я. — Тоже работает не жалея себя, и где благодарность, все, кто её видит, бывают страшно недовольны, вот и гордись своей профессией, безнадега и только.
И наконец наступил тот день, который мы так долго ждали, (я к числу «мы» не относилась). Начался он, как и положено, с утра. Зая стащила с меня одеяло и звонко шлепнула по заду.
– Вставай, соня, пришел твой последний день.
Я взбрыкнула и зарылась лицом в подушку.
– Ничего, если он настанет немного позже? — И снова попыталась заснуть.
Обвившись вокруг ноги,
– Там твоя гибель стоит за порогом, — она деликатно напомнила, о предстающих событиях, — поднимайся лежебока.
– Скажи, что бы пришла попозже!
Всего час назад, я обежала войска, пообещала всем, оставшимся в живых, знатный ужин и премию в размере двух жалований. Перепробовала свежеиспеченные пирожные, полюбовалась на праздничный торт, слизнула одну розочку с краю, за что получила половником по носу. Мой главный повар очень не любил, когда я перехватывала что-то между завтраком и обедом. (А будет ли у меня обед?) Проверила крылья ящеров, поссорилась с вампирами, покидала ятаган на точность попадания, повертелась перед Чаки в новом боевом костюме, что только вчера прибыл с новой коллекцией от Даера, тайно, ещё раз примерила похоронное платье, осталась довольна обоими. Ненадолго прилегла. А она говорит — соня.
Солнце играет на новеньких доспехах орков, шлемы подобранные по размеру головы, удобно прикрывают уши воинов, я, позевывая, еду по полю на своем боевом коне. Эльфы стоят особняком — сняв корону, я вежливо раскланиваюсь с ними. Это завтра мы снова станем врагами, а сегодня, сегодня мне нужны их меткие стрелы. Вижу знакомые лица, хотя сказать по правде, эльфы все на одно лицо, — холодное и непроницаемо безразличное. Тролли, те кучкуются в самом центре, почесывая бока, они громко чавкают, жуя на ходу и поперхнувшись, приветствуют меня. Гоблины ещё спят, не желая их будить, тихо-тихо проезжаю мимо. Гвардия в полном составе и в полной боевой готовности расступается. Добровольцы демоны, ещё вчера выбравшие меня своим предводителем, сейчас в полголоса обсуждают технику боевого вылета.
Подойдя, я невинно взмахнула ресницами.
– Вот и все, мое дело закончено, я собрала темные и светлые силы, а теперь смываюсь, вы уж тут как-нибудь без меня, у меня на сегодня запланирована большая стирка.
– Она издевается, или у неё с утра всегда так? — Первый демон удивленно повернулся к Валентину.
– Чувство юмора у нас неординарное, — он сразу встал на мою защиту, — сейчас мы настроимся и начнем.
Отделившись от строя всадников, он схватил меня за плечи и, оттащив в сторону, зашептал:
– Живо в шатер и сиди там, когда понадобишься — мы придем за тобой.
– Я не хочу, я домой пойду, — внезапно ощутив подползающий страх, взмолилась я. Упершись в землю ногами, отказалась идти. Валентин почти насильно затащил меня за разукрашенный полог и, бросив на колени перед алтарем, грозно приказал:
– Молись лучше, молись святому Низе, сегодня ты — владыка объединенных сил Арды, а если будешь трусить или капризничать, я сам тебя убью. И он вышел прочь.
Нескончаемым потоком потянулись наши враги.
Сквозь дырку, поеденную молью, я встревоженно глядела на поле битвы. Как и много веков назад, опять израненное тело земли, топтали миллионы ног. Движимые обоюдной ненавистью, враги, едва сдерживались, чтобы не бросится в безобразную драку за этот мир, но обычай есть обычай: все с нетерпением ждали главный поединок — поединок властелинов. Вампиры даже взлетели на ближайшие горные кручи, дабы насладиться занятным кровавым зрелищем и, наверное, чтобы быть первыми у планируемых луж крови.
Орки, построившись в плотное каре, неторопливо разминали мышцы ног. Эльфы нервно переглядывались. Все они, ценя значимость момента, сурово молчали.
В главном шатре, с вышитыми гербами Мордора, я собиралась на битву и тихо паниковала. Неподвижные назгулы, застыв в карауле, охраняли вход. В шатре были лишь мы с Чаки. Всхлипывая, он пытался заплести мне боевые косы эльфов и на свой лад утешал.
– А что с нами будет, когда тебя убьют?
Я кожей затылка чувствовала его страх и его безмерную нежность.
Прижав унизанные кольцами пальцы к подбородку, я последний раз молюсь святому Низе.
– Пожалуйста, сделай так, чтобы все было хорошо, все хорошо.
Откинув отсыревший за ночь полог, к нам входят двое эльфов. Выбранные от светлых сил, они неприязненно косятся на дюжину черепов, что в качестве украшения разместились на полке походного назгульского алтаря.
– Эльфарран, — это говорит высокая, закутанная в многочисленные покрывала женщина, кончик её носа предательски краснеет от смущения. — Настал великий час славной битвы…
Покачиваясь, я стояла на коленях, в сотый раз повторяя:
– Все будет хорошо, все будет хорошо, все будет хорошо…
– Сегодня ты поведешь легионы сил света и тьмы. Будь достойна великой участи, и да не оставят тебя мудрость и хладнокровие эльфов.
– Все будет хорошо, все будет хорошо, все будет хорошо, все будет хорошо…
По одному из черепов ползла мушка. Находясь во власти столь ничтожной детали, я, уставившись на это насекомое, желала лишь одного, чтобы она, наконец, улетела. Но она всё ползла и ползла…
– Все будет хорошо, все будет хорошо, все будет хорошо…
– Да замолчи ты, — выведенная из себя, моим монотонным бормотанием и сбившись со своей речи, Галадриель, кажется, забыла с чего начала. Обернувшись, она раздраженно вырвала из рук стоящего тут же эльфа, тонкий длинный кинжал. — На получай. И смотри, не сломай! Вещь раритетная. Таких только пара осталась.
– Все будет хорошо, все будет хорошо, все будет хорошо, все будет хорошо…
Я раскачивалась все сильнее. Твердо, сжав мои плечи, Лег на мгновение обнял меня и остановил.
– Я буду рядом, — он коротко чмокнул меня в затылок и выпрямившись застыл.
– Посторонним просьба покинуть помещение, — ненавязчиво намекая, что их время истекло, назгулы попытались вытолкать эльфов взашей.
– Ножичек, они вишь принесли, прям акт неслыханной щедрости. Мало мы вас порвали, на прошлой войне, — обычно такой безразличный, Валентин страшно волновался, и против своего обыкновения ворчал. Наткнувшись на эльфов, он готов был уже здесь затеять ссору. Строгое молчание лесных жителей, к сожалению, лишало его этого прекрасного шанса. — Уходите, у нас наступает минута торжественного прощания.