Повелительница с клеймом рабыни
Шрифт:
Хищница… Террелл знал, что это такое. Моменты, когда любимая и любящая мама становилась совершенно иной. Чужой. И она, вполне, могла быть опасной для своих детей. Об этом предупреждал отец, говоря, что если они заметят какие-либо странности в поведении матери, чтобы немедленно уходили. Террелл видел маму в подобном состоянии три раза в жизни. В первый раз, когда ему и сестре было по восемь, затем – в двенадцать и, в последний раз, в шестнадцатилетнем возрасте. Он помнил, как в одно мгновение, та, которую он так любил, превращалась в жестокое циничное существо, которое не имело ни малейших тёплых чувств не то что к своим родным детям, а вообще к кому-либо.
Первая встреча с Хищницей врезалась в память молодого дракона, как клинок врезается в камень, и застревает там навсегда. Тогда, в первый раз в жизни, Террелл был испуган. И не кем-нибудь, а родной матерью. А ведь ничего плохого этот день не предвещал. Всё было, до банального, обыденно. Они с сестрой тогда, впервые, пробовали использовать магию материальных иллюзий под присмотром Милены. Иллюзий, которые можно было потрогать, коснуться и даже попробовать и почувствовать вкус. Мать улыбалась, смотря на то, как её дети создают бабочек, которые через несколько секунд жизни рассыпались снопом искр. Но потом… всё поменялось в какое-то мгновение. Мальчик подбежал к Милене, горя желанием показать, как он считал, наиболее красивую и большую бабочку, которая у него получилась. Он ждал, что она похвалит его, потреплет ласково по волосам, как она любила это делать, но… её реакция оказалась для ребёнка совершенно неожиданной:
– И это всё, что тебе удалось создать? – губы матери искривились в презрительной усмешке, которую Терреллу раньше не доводилось видеть. – У твоего старшего брата в этом плане куда больше таланта.
Маленький дракон стоял перед матерью и не понимал, как реагировать. Это было лицо его мамы, но слова, интонации… взгляд, которым она никогда не смотрела на него… Это была какая-то другая… чужая Терреллу женщина. Так он чувствовал. «Но ведь такого не может быть! Это мама! Я точно знаю!».
– Тебе не понравилось? – осторожно спросил он её, пытаясь заглянуть в эти… странные незнакомые глаза. – Я сделал плохо? Извини… В следующей раз у меня получится лучше, обещаю!
– Лучше? Сильно сомневаюсь, – женщина встала с кресла, на котором сидела. – Я могу ощутить твою силу, мальчик. И её меньше чем могло бы быть у одного из детей повелителя драконов.
Мальчик… Мама никогда его так не называла – только по имени. Маленький дракон почувствовал, как его оплетает липкими путами страх. Чувство, которое он никогда не испытывал до этого дня. Только читал о нём в своих многочисленных книгах. Читая, он не понимал, как можно бояться чего-то, кого-то… Это ведь было так глупо. А теперь он сам становился заложником этого чувства. Неприятного, отвратительного… которому, почему-то, он не мог противостоять. Глаза любимой мамы… они были холодны. Полностью равнодушны. Нет, даже хуже. Она презирала его – Террелла - за то, что он не оправдал её ожиданий. Не справился. И это было самым ужасным для него.
– Мама... – робко позвал Террелл, когда Милена сделала несколько шагов в сторону двери, по-видимому, собираясь уйти – оставить его и сестру. – Не уходи… пожалуйста. Я, правда, постараюсь. Я больше не разочарую тебя. Только… останься. И не смотрит так… так... – дракон пытался подобрать слово. – Так плохо.
Мать снова посмотрела на своего ребёнка, но… её взгляд не изменился. Не вернулась ни доброта, ни любовь, которую Террелл всегда видел, смотря на маму. Перед ним всё так же была чужая женщина, которую он не знал. Страшно… Ему было так страшно. Он думал, что это его вина, что мама стала такой. Что это он расстроил её, разозлил…
– Считаешь, что я плохо на тебя смотрю? Считаешь, что заслуживаешь другого? – Милена усмехнулась – зло, высокомерно. – Ты вообще не стоишь моего внимания, мальчик. И я даже сомневаюсь, что ты стоишь того, чтобы жить.
– Мама… О чём ты… говоришь? – Терреллу казалось, что он видит какой-то сон – жуткий, нереальный.
– Не нравится? – мать прищурила свои алые глаза. – А может… мне свои сомнения проверить прямо сейчас? Выстоишь ли ты против меня хотя бы минуту?
«Надо проснуться! – думал Террелл. – Я ведь сплю! Такого не может происходить на самом деле! Такие слова мама не может произносить!».
Вдруг, Лер решительно загородила собой брата и заявила уверенным тоном:
– Ты не мама! Ты та, о ком папа предупреждал – Хищница!
И дракон вспомнил, что – да, был такой разговор с отцом. Что отец говорил, что в маме, иногда, может просыпаться другая сущность. Её зовут Хищница и от неё надо держаться подальше. «Значит, это она? Не мама?» – как ни странно, такая возможность обрадовала Террелла.
– Умная девочка, – тем временем, сказала Хищница. – Только это вряд ли отменяет то, что я твоя мать.
– Отменяет! – упрямо ответила Лер, тряхнув головой, рассыпая волосы по плечам. – Мама совсем не такая. Она нас любит! А ты – нет. Ты плохая! – со всей детской непосредственностью сказала маленькая драконесса.
– Плохая, значит, – женщина окинула Лер задумчивым взглядом. – Ну, раз так…
– «Раз так», то что? – Милена вздрогнула, и обернулась. В дверях стоял Ферокс.
– Что ты собиралась сделать с моими детьми, Хищница?
Неожиданное появление отца в клочья разорвало липкую паутину страха, опутывающую Террелла. Маленький дракон твердо знал, что когда отец рядом, боятся нечего - это просто бессмысленно. Бояться нужно его, если он зол (разумеется, это не относилось к его детям). А сейчас он был зол. Он был практически в ярости. Маленький дракон очень редко видел отца таким. И та, которую надо называть «Хищницей», а вовсе не «мамой» боялась Ферокса. Боялась и… было ещё что-то в её взгляде, чего Террелл понять не мог.
– Я бы не стала вредить им, Ферокс, - осторожно сказала Хищница. – Я не стану делать ничего, что бы могло вызвать твой гнев.
– Очень надеюсь на это, – в голосе чёрного дракона была неподдельная угроза. – Однажды я сказал тебе, что мои дети - неприкосновенны. Ты же знаешь, что я очень не люблю повторять дважды.
Он посмотрел на двойняшек. Лерден все так же воинство смотрела на женщину, всем своим видом показывая, что не воспринимает ее как свою мать. Террелл хмурился. Ему было стыдно за свой страх, стыдно, что сестра казалась решительнее его. А еще ему было стыдно перед отцом – Террелл знал, что повелитель драконов презирает страх, и очень редко прощает его.
– Ты пойдешь со мной, - между тем сказал Ферокс Хищнице, экономным пассом руки открывая портал.
– С удовольствием! – та довольно улыбнулась – Террелл и Лер уже перестали для неё существовать.
Повинуясь жесту дракона, демонесса шагнула в портал. Сам Ферокс уходить не спешил. Он подошел к детям, присел на корточки. Опустил правую руку на хрупкое плечо Лерден, левую – на плечо Террелла.
– Она ничего вам не сделала? – спросил Ферокс, внимательно оглядывая детей.
– Нет, - качнула головой Лерден.