Повелительница с клеймом рабыни
Шрифт:
Несмотря на обещание помощи, Терреллу этот разговор нравился всё меньше и меньше. В нем зародилось подозрение, что эта драконесса просто настраивает его против сородичей матери. Нет, Дайона была права в том, что именно от них Лер просила защитить Милену. Но, несмотря на это, к демонам, как ни странно, у него было больше доверия, чем к этой драконессе. Террелл знал, что его мать – гарант союза между двумя сильнейшими расами и что она – правительница Зиградена. Города, которым, кроме неё, править, по сути, некому. Не будут демоны её убивать без очень и очень веских на то оснований. Да и отец, без этих самых
– Чем я могу помочь? – Террелл решил, что все это требует серьезного осмысления, но сейчас было не время. Пусть пока эта Дайона думает, что он готов поверить ей.
– Ты должен сделать две вещи, молодой дракон. Первая – тебе нужно убить человека.
– Что? – совершенно искренне опешил парень. Он ждал чего угодно, только не этого. – Человека? Какого?
– Того, кто постоянно находится рядом с Миленой. Его зовут Лекс Мейснер. Ты ведь знаешь, о ком я говорю?
Террелл знал. Иногда он приходил вместе с матерью в мир драконов. Честно говоря, младший сын повелителя драконов обращал на него не больше внимания, чем на адскую гончую Милены Кавэлли. Он не понимал, зачем мать держит его рядом с собой, но придерживался мнения, что ей виднее, и никогда не пытался выяснить ее мотивов. Выходит – зря?
– При чем тут этот Мейснер? Какое отношение он имеет к опасности, что грозит маме?
– Он сам опасен для нее, - сухо ответила Дайона. – Он – как проклятье, с затяжным сроком действия. И это проклятье начинает работать. Пока он жив, Милена Кавэлли в смертельной опасности.
– Но в чем она заключается, - спросил Террелл, - эта опасность?
– Это очень старая история, юный дракон, которая не имеет сейчас значения. Просто сделай то, о чем я тебя прошу, - Дайона усмехнулась, - Согласись, будет очень обидно, если ты сможешь спасти свою маму от демонов, а она погибнет из-за этого человека.
– Ты говорила о двух вещах, - Террелл понял, что драконесса не намерена давать ему еще какую-то информацию о Мейснере, и решил воздержаться пока от дальнейших вопросов о нем. – Какая вторая?
– Ты должен помочь мне разбудить спящих. И тогда твоя мать будет спасена.
– Разбудить спящих? Ты имеешь в виду… древних богов?
Всё происходило слишком быстро. Террелл не верил, что это возможно – что кто-то будет предлагать ему, для помощи матери, разбудить тех, кто может, запросто, уничтожить всё, что дракон знал и любил. Он мало что почерпнул из тех десяти книг, что у него были, но он уяснил, что эти древние создания, отнюдь, не отличались мирным нравом. И они, вряд ли, будут делить эту вселенную с другими расами. Возможно, они оставят тех, кто им подчинится, но Террелл был уверен, что ни демоны, ни драконы подчиняться не станут. А это значит, что их ждёт только уничтожение. Смерть.
– Да, я имею в виду древних богов, – внешне Террелл оставался спокоен и Дайона не заметила того смятения, что овладело молодым драконом. – А требуется от тебя совсем пустяк – заставить свою мать уснуть.
– Заставить её уснуть? И это все?
– Да, только и всего. Это ведь так просто, согласись.
Для Террелла это, конечно, было проще простого. Он владел магией, которая могла погрузить в сон и знал, что мама не сможет ему сопротивляться, но… использовать на ней что-то, без её ведома… такая мысль казалась Терреллу отвратительной. К тому же, он ни на йоту не верил Дайоне.
– И чем это поможет моей матери? – задал он вопрос, прекрасно зная, что честного ответа на него не получит.
– Я встречусь с ней здесь. Я спасу её. Я дам ей силу противостоять тому, что сейчас происходит в её жизни. И с её помощью я разбужу тех, кто так давно спит, – не успела Дайона договорить, как небо, до недавнего времени остававшееся солнечным, заволокло серыми тучами. – Тебе пора просыпаться. Исполни то, о чём я прошу. Убей Лекса Мейснера при первой же возможности, и усыпи Милену Кавэлли. И помни, что если ты этого не сделаешь… демоны убьют твою мать. Но если ты все исполнишь, юный дракон, она освободится от них и сможет навсегда остаться с вами – с тобой, твоим братом и сестрой. Ей не придется делить свою жизнь между двумя мирами.
Террелл проснулся в библиотеке. Огляделся – он сидел в кресле, за столом, там где и разместился, чтобы изучить скудные сведения о древних богах. Книги лежали тут же. В его голове царил полнейший сумбур. Этот сон выбил его из колеи. Естественно, он не собирался делать то, о чём его просила эта Дайона. Даже с учётом того, что он так и не узнал, кто она… он не верил ей. Хотя... Терреллу пришлось признать, что ее последнее обещание было очень соблазнительным. Терреллу с детства хотелось этого – чтобы мама не уходила в мир демонов, чтобы его мир стал для нее единственным.
Как смерть одного человека и пробуждение древних богов спасут Милену, да еще и освободят ее от демонов? Мысль о том, что эти боги все-таки могут проснуться, наполняло сердце Террелла холодящей оторопью.
На его плечо опустилась рука, заставив дракона вздрогнуть. Он обернулся. Рядом с креслом стояла Лерден.
– Террелл, я так и знала, что найду тебя здесь, – сказала она. – Идём, Крис вернулся. Говорит, что у него есть, что нам рассказать.
– Идём, – согласился Террелл и встал. – Мне теперь тоже есть, что рассказать.
Глава 12
Глава 12.
После ухода Самаэля, я предприняла попытку найти Криса и с ним поговорить. Но… Криса в Зиградене не оказалось. Слуги сообщили, что не видели моего сына уже очень давно.
«Куда же ты мог деться, Крис?».
– Милена, – мои размышления по поводу пропажи сына прервал приход Деланей – старшей в семье Кавэлли и моей бабушки (хотя, так называть её никто не рисковал – ни я, ни мои братья, ни Крис). – Ты сейчас свободна?
– Да, если у тебя что-то срочное, – ответила я.
– Я займу немного твоего времени. Только что из Пандемониума в Зиграден доставили моего старшего сына – Савариса. Я хотела бы знать, что ты собираешься с ним делать.
Я посмотрела на Деланей с некоторым удивлением. За все эти годы она никогда не интересовалась судьбой моего отца. По крайней мере, насколько мне было известно. К тому же, она была чистокровной демонессой и ничего, под названием «материнская любовь» к Саварису не испытывала.