Поверить шпиону. Тени и осколки
Шрифт:
Но через несколько минут она вышла. Вид её снова заставлял задуматься, есть ли в её жизни хоть что-то хорошее. А потом она двинулась дальше – к рынку, что находился за небольшим мостиком. На окраине того самого рынка торговали всяким никому не нужным хламом – старой одеждой,использованными вещами или поношенной обувью.
Вывалив перед одним из старьёвщиков обломки нашей статуэтки, старуха что-то начала говорить, но продавец отрицательно мотал головой. А потом сдался: выдал старухе пару лиаров и забрал обломки, сложив их в небольшой мешочек.
– Во даёт! Талант, - тихо произнёс Клемент.
– Любой товар вотpёт покупателю. Но ювелиру это явно не понадобилось.
– Клемент,так она же точно также продала Олдену разбитый артефакт, - догадалась я. – Так может, она сама его и разбила?
– С ней не угадаешь. Всё возможнo. Давай пойдём дальше!
Мы обратили внимание, что карга Дорвел на этом не остановилась. Купив в булочной два длинных багета, она двинула в сторону пруда.
брамлённый плиткой небольшой искусственный водоём был излюбленным местом городских птиц, что прилетали сюда попить воды, а по зелёной водной глади барахтались утки. Пруд соединялся с городским каналом, поэтому вода в нём оставалась довольно чистой, хоть пруд и зарос водорослями. Вокруг него была уложена плитка,и стояли две синие скамейки, а за прудом находилась стена усадьбы кого-то из городской знати.
Откуда ни возьмись, налeтела стая птиц: воробьёв, голубей, галок. Все они чирикали и летали над каргой Дорвел. И даже утки, заметив её, поспешили к берегу, перебирая перепончатыми лапами. Старуха кромсала скрюченными пальцами хлеб и разбрасывала его вокруг себя и в воду, где он тут же исчезал в глотках прожорливых птиц. Впервые в жизни мы видели, что она улыбается – беззубый рот расползся в доброй старушечьей улыбке. Даже мы в Ёршиком не удержались и хмыкнули от этой картины.
– Она не причём. Понятно, куда она ходит,и почему периодически пропадают вещи в нашей редакции, - выдохнула я.
– Да, но она же где-то взяла тот артефакт, – возразил Ёршик. – И скорее всего это и произошло у нас.
– Может быть, это Нора? У неё он находился?
– В таком случае, он должен был лежать на столе. с Норой в кабинете еще трое. Она бы его не оставила.
– И то верно. Если это прoизошло по той же схеме, то артефакт должен был лежать где-то на виду.
Я вспомнила, что камень похитили из королевской сокровищницы,и задумалась, как может быть связан охранник мага, заказавший хищение и взлом,и то, что он оказался в нашей редакции. Это просто невозможно, но цепочка замыкалась с двух сторон, и в ней не хватало лишь считанных элементов. Хорошо бы сказать об этом Мэйнарду. Он скорее разберётся, что делать.
– Ёршик, я хочу ночью побывать в редакции, – заявила я.
– Не попадёшь. Замок недавно сменили. Ключи лишь у Вернона да владельца здания.
– Есть одна идейка. Доверься мне, - подмигнула я.
– Нам помогут!
Обратно мы шли быстро, а я всё вспоминала довольное лицо старой эльфийки, у которой осталась только одна радость в жизни.
Я не стала возвращаться в редакцию, а отправилась домой сразу, предварительно договорившись с Клементом о встрече. По пути заглянула в почтовый ящик и обнаружила письмо от моей маменьки. Она писала, что бабушка уже чувствует себя нормально, поэтoму совсем скоро мама возвращается домой. Я едва не подпрыгнула от радости. Даже подумать не могла, что стану так скучать по ней. Но эта новость заставила меня задуматься, как она воспримет, что в нашем доме могут появиться неожиданные гости, а Леоны нет и в помине.
Датa в письме стoяла тремя днями ранее, а выезжать она собиралась только через пару дней. Значит, у меня есть в запасе пять суток, чтобы завершить свои дела.
Я переоделась и вышла снова,так и не успев отдохуть после сложной поездки. Придётся отдать пoследние деньги и нанять извозчика. Меня ждал квартал «Пяти вязов», где придётся снова найти Эрика Рэя. Пусть его таланты реализуются в другом деле, а я была уверена, что смогу уговорить его вскрыть замок чёрного входа в редакцию.
ГЛАВ ШЕСТНАДЦТЯ
ПРЕДСТВЛЕНИЕ НОЧИ ИЛИ ЛОВУШКА ДЛЯ ЖАНДРМВ
***
Эберт действительно привёз мои вещи, как и обещал Мэй. И это добавило мне желания действовать самостоятельно – благо, ни о, ни его странный начальник не появились лично, что дало мне толику свободы в этот вечер. Я постаралась на славу, быстро сумев уговорить Эрика вскрыть замок нашей редакции. И он получил обещанный поцелуй в качестве аванса. Правда,такой быстрый, что даже не успел опомниться. Но спорить не стал, видимо, в надежде на продолжение. Поздним вечером мы с ним прибыли на Вишнёвую улицу, откуда направились пешком в сторону двухэтажного здания, занимаемого редакцией газеты «Вестник ррании».
Из подворотни раздался тихий свист, и мы остановились в тени одного из домов, когда оттуда показался Ёршик в тёмной одежде с собранными под шапку волосами, словно заправский шпион.
– Ничего другого ты придумать не мог? – фыркнула я.
Он ничего не ответил. Да и вообще привы на меня не обижаться – это была моя прерогатива. И теперь мы, уже втроём, прижимаясь к стенам безлюдной улицы, шли в сторону нужного здания. Потом скользнули под арочный свод, чтобы подойти к чёрному входу в здание,и отдышались.
– Эта дверь? – шёпотом спросил Эрик, побрякивая еле слышно отмычками в кармане куртки.
– Эта, – закивали мы с Клементом. – Никого нет, можно начинать.
Эрик осмотрелся, затем подошёл к замку и, мыча себе под нос какую-то популярную песенку, принялся за работу. Используя странное приспособление, он ловко двигал пальцами со знанием своего «дела».
– Вот и всё, – сказал он, когда дверь чёрного хода отворилась с тихим скрипом.
– Так быстро?
– удивилась я. – Что же, идём.
– А этого с собой? – шёпотом спросил меня Ёршик.
Я посмотрела на Эрика, который явно желал награду за проделанную работу. Он стоял, скрестив руки на груди,и ждал чего-то от меня. Предоплата его не устраивала. Но мне в тот момент было не дo поцелуев с оборотнями.
– Эрик, дальше мы сами. Можешь быть свободен. Я обязательно вернусь к тебе.
Взломщик угрожающе рыкнул и скосил взгляд на Клемента. Они оба насупились – я отлично это видела в свете выглянувшей из-за облака луны. Казалось, она действует на их разум. Но человеческая сущность взяла верх. Парни опустили руки и отступили. А я втиснулась между ними.