Поверженный
Шрифт:
Особой роскошью отличалась комната молодых. Пол покрыт красивым ковром, называвшимся «кизыласк», в одном из углов висели «чимилек» — свадебные занавески. Вдоль стен натянуты веревки, на которых висела женская одежда — атласные, бархатные, парчовые, расшитые золотыми нитями платья, платки. Это богатое приданое преподносит жених невесте. А развесили наряды так, чтобы гости видели — жених у девушки не бедняк. На гвоздях, вбитых в стену, красовались наряды жениха — камзолы, искусно расшитые халаты.
Соседняя комната, чуть меньше этой, предназначалась матери жениха.
Сейчас за дастарханом сидели Самадходжа,
— Милый племянничек! — сахарным голосом говорил Самадходжа. — Всей душой радуюсь, что ты стал зятем Ахмадходжи. Тебе на долю выпал счастливый жребий!
— Кто знает, дядя, — в раздумье сказал молодой человек. — Главное, чтобы я понравился невесте. Иначе счастья не будет.
— Э, что там невеста! Главное — деньги, богатство. А сойдутся ли ваши «звезды» или нет, тебя это не касается. Станешь богачом, будешь жить припеваючи…
Хамидхан усмехнулся каким-то своим мыслям и промолчал. Тут заговорила его мать, не проронившая до того ни слова:
— Ты не смейся, сынок, дядя правильно говорит: имея деньги, ни в чем нуждаться не будешь, жизнь улыбнется тебе, да и к концу ее подготовишься прилично… Вот подумай, твой дядя Ахмадходжа намеревается пойти паломником в Мекку, замаливать свои грехи у божьего порога. Многие бы хотели, да не каждому это доступно. Путь из Бухары в Мекку не дешево стоит. А при деньгах сможешь богу долг отдать и местечко в раю получишь!
— Это, значит, правда, что братец хочет в Мекку отправиться? — удивился Самадходжа.
— Правда! Говорит, что сразу после свадьбы и поедет.
— Но ведь он еле ходит, неужели один поедет?
— Не знаю…
— А впрочем, пусть едет! Ведь говорят, что тот, кто умер по пути в Мекку, становится шахидом, — сказал Самадходжа.
К этому времени Самадходжа обанкротился и погряз в долгах. Единственную возможность выкрутиться из этого положения он видел в наследстве богатого брата. Днем и ночью молил он бога, чтобы прибрал Ахмадходжу поскорее к себе и он стал его наследником. Сыновья Ахмад-ходжи еще не достигли совершеннолетия, и это давало ему особые права. Узнав, что Ахмадходжа собрался совершить хадж, он обрадовался, уверенный в том, что брату не выдержать трудного пути.
К Ахмадходже за день до отъезда в Мекку пришел врач, лечивший его. Выходец из Индии, он много лет жил в Бухаре.
— Вот хорошо, что вы пришли, я уже собрался послать за вами. Нужно ведь перед таким далеким путешествием человеку моего возраста посоветоваться с врачом, запастись лекарствами.
— Конечно! Я готов дни и ночи думать о вашем здоровье, мой господин!
— Спасибо, господин хаким. Я вам очень за это благодарен. Что же вы мне посоветуете, какие лекарства принимать, чтобы живым и здоровым добраться до священного места?
Лекарь замялся и в раздумье сказал:
— По правде говоря, господин бай, это путешествие вам будет трудно перенести… Но нужно уповать на всевышнего… Если бог смилостивится, вы преодолеете все трудности. Но для этого вы должны и сами себе помочь — вселите в сердце свре уверенность, что все будет хорошо, храбритесь, не падайте духом. Вот я приготовил для вас лекарства, поглядите. Этот шербет должен помогать желудку при переваривании пищи, а это снадобье — для укрепления сердечной деятельности… Эти таблетки — новое лекарство, вы его еще не принимали, оно успокаивает нервы…
Говоря все это, лекарь вытаскивал из своего мешочка лекарства, клал их перед баем.
— Согласно нашим правилам, — продолжал он, — я обязан принять в вашем присутствии по одной дозе от каждого, дабы вы были уверены, что они не ядовиты.
— Нет, нет, незачем, — отмахнулся Ахмадходжа. Он доверял этому врачу.
Но тот все же налил в пиалу шербет, закрыв глаза, взял первую попавшуюся из кучки таблетку и запил ее. То же самое он проделал и с другими лекарствами. Покончив с пробой, врач, улыбаясь, поклонился пациенту и сказал:
— Я бы с радостью проводил вас, мой господин, и сопровождал до Кагана, но, к сожалению, расхворался господин казий из Гиждувана, и я должен сегодня же поехать туда, осмотреть больного.
— Ничего!
Хорошо, что вы пришли и снабдили меня лекарствами. Ахмадходжа тщательно осмотрел пакетики с лекарствами и протянул лекарю золотую пятирублевку.
Врач еще раз проверил пульс у пациента, надавал ему еще много разных советов, откланялся и ушел. Направился он прямо к себе домой, в квартал Мехчагарон. Там его уже ждали. В гостиной сидел Самад-ходжа.
— Ну что? — нетерпеливо воскликнул он. — Отдали ему все?
— Отдал все и, чтобы у него не было никаких подозрений, отведал при нем от каждого.
— Как? И таблетку съели?
— Да, и таблетку.
— Что же теперь будет?! Вы либо умрете, либо таблетки ваши никуда не годятся.
— Не беспокойтесь — и я не помру, и таблетки свое дело сделают! Я предварительно принял противоядие… За такие дела надо браться умеючи.
— Ну вы и мастер! — восхищенно сказал Самадходжа. — Вот вам аванс — пять золотых пятирублевок.
Лекарь спрятал деньги в кошелек и тревожно спросил:
— А письмо?
— Позора боитесь? — усмехнулся Самадходжа.
— Как же, народ мне верит, со мной считаются, а вы заставили меня изменить самым гуманным заветам профессии врача…
— Хорошо, вот вам письмо!.. Но учтите — я не пощажу вас, если окажется, что вы меня обманули. У меня есть сотня способов доказать ваше преступление.
Лекарь промолчал и сосредоточенно начал читать письмо. Вот что там было написано:
«Высокочтимый господин, уважаемый друг Салахиддин! Позвольте сообщить вам, что все мы живы и здоровы и молимся за вас денно и нощно, чтобы бог дал вам долгую жизнь, чтобы сопутствовала вам во всем удача! А еще сообщаю вам, что пишет один из ваших верных друзей, ваш покорный слуга и доброжелатель, один из тех, кто рьяно молится за ваше здоровье. Каждый ваш успех, каждое достижение делает нас счастливыми и гордыми, каждая ваша неудача — это и наше горе! Поэтому я обязан, хотя и неловко об этом говорить, сообщить вам, что здесь, в благородной Бухаре, ложится темное пятно на вашу честь, что кое-кто соблазнил непорочную до сего времени вашу жену. Это было обнаружено и установлено вашим покорным слугой и другом следующим образом. В Бухаре проживает лекарь по имени Мухаммад Каримхон, он не то индиец, не то афганец, он лечит моего старшего брата Ахмадходжу. Болезнь моего брата затянулась, и я решил незаметно проследить за лекарем, узнать, как он ведет свои дела, прийти потом открыто к нему домой, спросить, как он находит здоровье брата.