Повеса и наследница
Шрифт:
У Мэтью Стампа, недавно ставшего лордом Веспианом, выдалось горячее утро. Надо было нанести визит зубному врачу, посетить портного и выполнить множество поручений своей доброй жены. Весть о племяннице, девочке — наследнице состояния, которое он уже считал своим по закону, расстроила его так, что это было невозможно описать словами, и все время не давала ему покоя. Тобайас Актон советовал ему подождать, пока племянница не свяжется с ним, но Мэтью решил,
Следующее дело привело его в притон недалеко от Флит-стрит. Это место посоветовал ему швейцар из его клуба. Охваченный тревогой, Мэтью сидел в своей кабинке и разглядывал разношерстную публику, заполонившую тускло освещенное помещение. Он был доволен тем, что оставил все ценное, кроме требуемой суммы денег, в надежном месте у себя дома.
К нему подошел плотный коротышка в засаленном коричневом пальто.
— Вы Стамп? — громко спросил он.
— Ради бога, не ори ты так, — прошипел Мэтью.
Коротышка улыбнулся:
— Сквайр, пусть вас это не волнует. Люди здесь на горьком опыте научились не лезть в чужие дела, если вы понимаете, что я хочу сказать. А теперь давайте взглянем на деньги.
Коротышка осторожно попробовал зубами монету из кошелька, который Мэтью передал ему. Оставшись довольным, он заказал стакан огненной воды и ждал указаний.
Указания Мэтью не отличались четкостью. Когда коротышка стал выяснять подробности, Мэтью отрезал:
— Делайте, что считаете нужным. И никаких подробностей.
Бывший контрабандист понимающе улыбнулся. Он не один раз уже встречался с этой породой людей. Они с радостью платили за то, чтобы другие делали за них грязную работу, но были столь щепетильны, что и думать не хотели о возможных последствиях. Коротышка в знак согласия поднял стакан, осушил его и довольно причмокнул губами. Затем он исчез.
Поскольку Николас еще не освободился от дел, Серена отобедала одна и без особого интереса пролистала несколько томов Шекспира, пытаясь найти цитату о последней летней розе. К тому моменту, когда пришел Николас, она уже изнывала от скуки.
— Давайте пока забудем обо всем и поиграем в карты, — сказал Николас, стоя в дверях.
— В карты! — удивленно воскликнула Серена.
— Да. Почему бы и нет? Разве вы не играете?
— В действительности я играю очень хорошо. В любую игру, какую пожелаете.
— Пикет?
— Если вам угодно. Но на самую низкую ставку.
Николас рассмеялся:
— Меня считают очень хорошим картежником.
— Это меня не беспокоит, — весело ответила Серена. — В свое время я часто играла в карты.
— Несомненно, этому искусству вы тоже обучались, сидя на коленях у отца, —
Серена тихо засмеялась:
— Если бы вы только знали…
— Раз вы так уверены, ставки следует немного поднять. Сыграем в фанты.
— Все зависит от того, что вы пожелаете.
— Надеетесь, что я произнесу слово «поцелуй», но ведь вы можете и не угадать.
Его улыбка была неотразима.
— Чего же вы хотите? — поинтересовалась Серена.
— Локон ваших волос. Чтобы не забыть о проведенном здесь времени.
Николас поразился своему странному желанию, однако удивился еще больше, когда Серена согласилась.
— Договорились, — сказала она, передавая ему карты. При этом в ее глазах появился блеск, который должен был насторожить его.
Они сыграли уже несколько робберов, и стало ясно, что Серена не хвасталась, утверждая, что умеет играть в карты. Николас все время проигрывал.
— Ладно, подведем итог… а ну-ка посмотрим. — Серена подсчитала и показала ему свои записи.
— Проклятье! Я никогда не проигрывал с таким разрывом. Вы точно подсчитали?
— Вне всякого сомнения, — довольно ответила Серена. — А теперь расплачивайтесь. — Она открыла ридикюль, достала ножницы для выкройки и торжествующе помахала ими перед его носом.
Николас с тревогой провел рукой по своим аккуратно постриженным волосам:
— Дайте мне ножницы, я сам отрежу.
Серена покачала головой:
— Николас, трофеи достаются победителю. Как вы там говорили? Я никогда не играю, если не в состоянии заплатить возможный долг?
— Вам это доставляет удовольствие.
Серена кивнула с серьезным видом, но в ее глазах играли насмешливые искорки.
Николас хотел выхватить у нее ножницы, но она быстро спрятала их за спиной.
— Встаньте на колени передо мной, мистер Литтон, — скомандовала она. — Мне не хотелось бы испортить вам прическу.
Опускаясь на колени, Николас продолжал смотреть Серене в глаза, в уголках его губ появилась озорная улыбка, в его глазах отражалась ее радость.
— Мадемуазель, вы еще пожалеете об этом.
— Не думаю. Ведите себя смирно.
Она склонилась над его головой. Платье Серены коснулось лица Николаса, он оказался в опасной близости от ее бедер. Его бросило в жар.
— Я же говорил, что вы пожалеете об этом, — игриво сказал Николас. Его голос заглушила ткань ее юбки. — Я нахожу такую позу восхитительной.
Серена застыла. Неужели она почувствовала его дыхание сквозь юбки? Она щелкнула ножницами, и в ее руке оказался локон шелковистых черных волос.
— Вот и все, теперь можете вставать, — выдавила она, затаив дыхание.