Повесть о полках Богунском и Таращанском
Шрифт:
— Значит, бей по Еврейскому базару, — командовал Михута. — Вот туда-то я и двину теперь свое наступление. Должно, что наши прошли вдоль Крещатика к Лукьяновке, не иначе как им туда дорога: политических освободить надо в первый черед.
А в то время Колбаса со своей ротой уже открывал ворота Лукьяновской тюрьмы, в которую деникинцы за две недели своего хозяйничанья в Киеве успели набросать около трех тысяч людей, и вооружал их, создавая свой собственный батальон.
Ему уже давно пора было стать во главе батальона, да не было случая: старые командиры в Богунском полку были на своих местах,
ВПЕРЕД, ТОЛЬКО ВПЕРЕД!
Михута ворвался со своим батальоном на Еврейский базар и опрокинул деникинцев снова к Крещатику, откуда бил отступивших Колбаса, уже имеющий полный, вооруженный «Лукьяновский батальон» из только что освобожденных политических узников.
Деникинцы рассеялись по городу, спрятались в домах и принялись стрелять из окон. Началась упорная борьба за каждый угол, за каждый дом.
Деникинцы к этому времени поняли свою ночную, ошибку, поняли, что части Красной Армии, взявшие ночью город, немногочисленны, и решили отсиживаться и отбиваться.
Надо сказать, что в Киеве сосредоточивались отборнейшие офицерские части деникинской армии; сопротивление было упорное.
Каждую пядь земли, каждую щель, каждый квартал приходилось брать штыком под пулями.
Роговец прискакал верхом к Святошину со стороны полка, чтобы проверить правильность донесения разведки о взятии Киева одним батальоном.
Костя Левкович, за эти два дня превратившийся в заправского артиллериста, доложил ему, что Киев взят попервоначалу одной Девятой ротой против четырех деникинских корпусов и сейчас, мол, батальон Михуты стремится закрепить за собой город.
Роговец, весело расхохотавшись, понесся в Киев в сопровождении конной разведки и, прискакав на плошадь Богдана Хмельницкого, застал там богунцев, расположившихся на отдых. Роговец подъехал к пьедесталу памятника и, став чуть ниже Богдана, прокричал:
— Товарищи, вас обнимает Щорс, наш бессмертный товарищ! Ведь это он привел нас в Киев, и это он глядит на вас сейчас гордыми глазами! Вы исполнили данную вами клятву: «Там, где ступал Щорс, там навсегда будет наша свободная советская украинская земля!» И Киев, столица древнерусской земли, взятая Щорсом, навеки будет нашей столицей. Мы ж, богунцы, сподвижники вот этого всадника, Богдана Хмеля, завещавшего как зеницу ока беречь единство братских народов — русских и украинцев… Вы деретесь, как тигры, и вы достойны зваться щорсовцами, так как это самое гордое звание для украинского бойца! Товарищи, передышка кончена. Враг может окружить нас. Пока подойдет полк, нам надо выйти на Брест-Литовское шоссе, чтобы не дать врагу воспользоваться имеющимися там артиллерийскими складами…
Только в это время командование отдало полку опаздывавший на два дня приказ: «Взять Киев, занять мост через Днепр и выйти на Бровары».
Полк стал двигатья согласно приказу. Другие части богунской бригады не подоспели вовремя на помощь.
Противник успел обойти полк и сбить части, стоявшие в районе Святошина.
Пришлось отступать из города. С наступлением ночи полк стал, отстреливаясь, отходить. Противник стал бить по отступающим цепям залпами. Произошло некоторое замешательство, и
Последняя оказалась занятой знаменитым по своим погромам деникинским волчанским отрядом. Пользуясь ночной темнотой, богунцы с криком «ура» кинулись на волчанцев, которые от неожиданности бросились бежать, оставив богунцам четыре орудия, пулеметы и оседланных лошадей.
На рассвете деникинцы пытались снова захватить Борщаговку, но это им не удалось. Богунцы с боем вывезли оттуда все захваченное у волчанцев имущество, орудия, пулеметы и, выйдя на Киевское шоссе, укрепились на реке Ирпень, где застали уже первую часть Бо-гунского полка во главе с командиром Кащеевым.
Когда вышли из этого боя и стали опять на Ирпене, командир Кащеев, принимая новый «Лукьяновский батальон» Колбасы и назначая его батальонным, сказал, разводя руками, хотя сам был герой из героев:
— Удивляюсь я, право, братцы, тому Колбасе. Да, истинное слово, удивляюсь! Видал я всякую смелость и находчивость, и имели мы много лихих побед за это время, что мы воюем, но должен вам признаться: это мог сделать только сам Николай Александрович, сам Щорс это мог сделать, да батько мог сделать. В первую же очередь, как только наберем на Черниговщине новый полк, сделаем Колбасу командиром полка, мало ему быть батальонным. Эх, не могу я говорить много. Такого дела еще не бывало, чтобы одна рота разбила, разогнала и покалечила четыре корпуса армии Деникина. Теперь мы знаем, как можно и как должно его бить, этого нового нашего врага!
…И шумел океан народного гнева, и неслись на конях Иваны, Степаны, Грицьки и Свириды — громить того врага, — в бой за свободу, за родину, за волю, за радость.
…И не померкнет дней тех слава.
Примечания
1
Ныне — Щорс.
(обратно)
2
Добродий — господин, нечто вроде «ваше благородие».
(обратно)
3
Цвета украинского националистического флага. (Здесь и далее всюду примечания автора.)
(обратно)
4
Унеча — железнодорожная станция по бывшей Либаво-Ровенской железной дороге. Одно из пограничных мест во время «гетманщины» и оккупации на Украине, где был организован Щорсом 1-й Богунский полк.
(обратно)
5
Куркуль — кулак.
(обратно)
6
Гайдамаков.
(обратно)
7
Явир — луговая трава.
(обратно)
8
Млын — мельница.
(обратно)
9
Чобот — сапог.
(обратно)
10
Жарина — искра.
(обратно)
11
Холява — голенище.
(обратно)
12
Дуб — рыбацкий челн.
(обратно)
13
В.И.Ленин. Сочинения, т.28, стр.105, 106.
(обратно)
14
Каверзуе — издевается (производное от «каверза»).
(обратно)
15