Повесть о спорт капитане
Шрифт:
— Вы бы согласились послать тренера в США?
Он впился глазами в Монастырского. Вопрос имел для него, видимо, огромное значение, и он с тревогой ждал ответа.
— Почему же нет? — сказал Монастырский. — По какому виду спорта, на какой срок?
— По борьбе самбо. На полгода, год, — быстро ответил Трентон. Он облегченно вздохнул. Главная цель его приезда в Мадрид была достигнута, и без всякого труда.
— А у вас уже есть самбисты? — поинтересовался Монастырский.
— Вообще в штатах есть, у меня же практически нет, — признался Трентон. — Хотя вот здесь в команде двое, но я их готовых купил… то есть они перешли в мой клуб. Есть борцы вольники, дзюдоисты; они хотят заниматься борьбой самбо и уже изучают ее. Если вы мне пришлете хорошего тренера, думаю, я быстро сумею создать команду.
— Что ж, пожалуйста. Давайте так, господин Трентон, напишите нам официальное письмо, укажите ваши пожелания, срок, вид спорта, материальные условия. Мы рассмотрим. Не сомневаюсь, просьбу вашу удовлетворят. И тренера подберут первоклассного. — Он улыбнулся. — Мы конкуренции не боимся. А вот чтобы самбо развивалось во всем мире, крайне заинтересованы.
— Условия любые! — быстро заговорил Трентон. — Авиабилет туда-обратно в первом классе. Лучший отель, питание, жалованье какое скажете. Если тренер не знает английского, будет переводчик. Словом, все. Только чтобы тренер был самый лучший. И чтоб работал добросовестно, как будто готовит своих.
— Мистер Трентон, — Монастырский нахмурился, — если уж мы вам пришлем тренера, то можете быть уверены, что он будет работать добросовестно. Иначе у нас не бывает. Сообщаю вам для сведения, что наш тренер на Кубе подготовил таких боксеров, что мы им проигрываем. И мы считаем его отличным работником, добросовестно делающим свое дело. Так что не беспокойтесь.
Беседу прервали музыканты. Пятеро красивых парней, в старинных костюмах, в черных чулках, обтягивающих мускулистые ноги, в беретах, с гитарами, остановились у их столика и запели. Они пели испанские, итальянские, неаполитанские песни. Узнав, что есть гость из Москвы, исполнили «Очи черные» и «Калинку».
Они пели прекрасно. У всех были сильные, отлично поставленные голоса, которых не постыдился бы и оперный певец. И Монастырский немало удивился, узнав, что это студенты университета, причем технического факультета, зарабатывающие таким образом на учебу, и что таких певцов множество в ночных ресторанах Мадрида.
Закончив петь, студенты с достоинством поклонились, не прячась, приняли несколько денежных купюр, которые вручил им Рамирес, и перешли в следующий зальчик. Вскоре оттуда донеслось их чарующее пение.
Время пробежало незаметно, и когда Рамирес доставил Монастырского в отель, тот обнаружил, что уже два часа ночи. Идти к тренерам было поздно, и, коря себя за то, что так и не сумел позвонить, Монастырский принял душ и лег спать.
Глава III. Коррида
Финал Кубка мира по борьбе самбо разыгрывался в зале университетского спортгородка. Там же происходили и тренировки, и на следующее утро микроавтобус мчал советскую команду по оживленным улицам на окраину, к университету. Миновав сады Эль Прадо, въехали в университетский город, именно город. Мадридский университетский центр едва ли не крупнейший в Европе. Здесь расположено более сотни зданий факультетов, лабораторий, библиотек.
Подъехали к спортивному комплексу — отелю, залу, стадиону. В не очень большом, но компактном спортзале с неизменными каменными трибунами был уложен ковер — здесь на следующий день начинался розыгрыш Кубка мира по борьбе самбо. В зале царила прохлада, особенно приятная после уличной жары.
Прибыла американская команда во главе с Трентоном, японская.
В перерыве Монастырский вышел погреться на солнце— в зале на каменных трибунах он основательно замерз. Поднявшись по лестнице и пройдя асфальтовой дорожкой, проложенной меж газонов, он вышел к большому, упрятанному в котловину стадиону. Отсюда, где он стоял, хорошо просматривалось зеленое аккуратное поле, желтые секторы для прыжков, красная беговая дорожка.
Стадион жил оживленной жизнью. Рассеянным взглядом следил Монастырский за мальчишками, игравшими в баскетбол на расположенной рядом асфальтированной площадке, за цепочками бегунов, отмерявших круг за кругом, копьеметателями, барьеристами. В разных концах тренировались группы — юноши и девушки. Каждый был занят своим делом.
Подошел и присел Воинов. Он тоже стал молча наблюдать за жизнью стадиона.
Внимание Монастырского привлекли пять стройных девушек, застывших на старте. Издали они казались изящными статуэтками. Черные длинные волосы разбросались по плечам, девушки были крепкие, ладные, загорелые. Их лица — наверное, хорошенькие — трудно было рассмотреть отсюда.
Судьи на финише натянули ленточку. За ней стал судья с мегафоном. Стартер поднял пистолет. Монастырский подивился дистанции — метров тридцать, не больше. Да и бегут с высокого старта, нет колодок. Это на тридцать-то метров!
Хлопнул выстрел, и девушки побежали. В ту же секунду судья за ленточкой стал громко, без конца повторяя одно слово, кричать в мегафон,
Монастырский в недоумении повернулся к Воинову.
— Они слепые, — словно угадав невысказанный вопрос, пояснил тренер. — Я вчера тоже удивлялся, подошел поближе — увидел.
Монастырский, потрясенный, смотрел за девушками. Ему вдруг стало невыразимо тоскливо. Это голубое небо, золотое солнце, этот зеленый ковер стадиона, все эти яркие, чарующие краски, и полный вечный мрак для таких юных, таких прекрасных, таких еще ничего не повидавших (да нет, это слово не подходит — не познавших) девушек. Какая трагедия, какая страшная трагедия!
А забег между тем кончился. Девушки, радостно улыбаясь, обнимали и целовали победительницу. Судьи тоже улыбались, жали руки, обняв за плечи, осторожно уводили девушек с дорожки, к скамейке, усаживали. Оживленно что-то обсуждая, весело смеясь, девушки болтали, размахивали руками, а на старт выходили участницы следующего забега.
И тогда, внимательно вглядевшись, Монастырский вдруг заметил, что на стадионе собралось много безногих. А может быть, с парализованными ногами. Они сидели в инвалидных колясках, быстро катались вдоль дорожек, энергично перебирая руками.
Но вот несколько колясок выстроились на старте, и началась гонка. Вытянув вперед головы, изо всей силы работая мускулистыми руками, спортсмены мчались к финишу…
«Спортсмены? — спросил себя Монастырский. — А почему бы нет?» — ответил он себе. Они тренируются, готовятся к соревнованиям, участвуют в них, побеждают. Прославленный марафонец Абебе Бекила, повредив позвоночник в автомобильной аварии, вскоре прибавил к своим двум титулам олимпийского чемпиона еще один — чемпиона по стрельбе из лука среди инвалидов. Навсегда прикованный к коляске, он продолжал оставаться спортсменом. Лишившись ног, он сохранил волю, упорство, стремление к победе.