Повесть о Средиводье
Шрифт:
К телу кто-то прикасался, легко, почти нежно… Теперь лёгкие ритмичные прикосновения возбуждали…
Я кусал рукав рубахи, чтобы не сбросить накидку, не закричать и не вскочить. Уверен, что остальные затаились и делали что-то подобное.
В полумраке увидел, что какой-то ушкуйник, потому что мужская фигура одета в красную одежду, поместил меня в некое подвешенное состояние и суёт мне в уши длиннющие серебряные палки. И запихивает их со всей силы то в одно ухо, то в другое. А в это время правую руку, бок и ногу поглаживает красавица в пёстрой одежде, наверное, из независимых… Потом она стала прикасаться так, что мне захотелось схватить её и лечь
Я лежал, стараясь не дрожать и не подавать никаких признаков жизни. Вспоминал, что слышал о летучих крысах. У них разные методы воздействия на жертву. Сначала пищат, когда жертва пугается и убегает они настигают её всей стаей и кусают в первую очередь в морду, если попадается человек – в лицо. Это верная погибель. Поэтому опыт научил людей падать и не двигаться, тогда летучие крысы не могут понять жива жертва или нет, падаль они не едят. Тогда пролетая низко и не переставая пищать касаются крыльями так, что кажется, будто кто-то гладит. Тот, кто решит приоткрыть накидку и посмотреть, может к нему подошёл человек (мужчина надеется увидеть женщину, женщина – мужчину) – обречён, потому что ожидающая стая тут же набрасывается. Если прикосновения крыльями не помогают, тогда одна из крыс опускается и ходит по человеку, но её шаги, почему-то опять же действуют так, что ему хочется обнять того, кто делает такие движения… Человек вскакивает… стая летучих крыс набрасывается. Поэтому важно вытерпеть не только пытку писком, но и приятные и возбуждающие прикосновения…
Надо выдержать немного, но эти короткие мгновения ощущаешь, как нескончаемые. Я пытался отвлечься, задавал вопросы, на которые мне никто из ушкуйников не посчитает нужным ответить. А ведь они – наша власть. Почему не разделаются с этими тварями? Почему не уничтожат летучих крыс, которые могут запросто довести до безумия любого, будь то дикое или домашнее животное и даже – человека, чтобы сожрать. Понятно, что они не понимают, что делают, всего лишь охотятся, им тоже требуется еда. А мы совсем забыли про этих проклятущих тварей. Я давно слышал о них, но говорили, что их осталось очень мало… На нас хватило.
Я надеялся, что отец выдержит, но опасался за крестьян, потому что сам еле-еле терпел…
Тишина…
Тишина вернула мне разум. Но страх не ушёл. Я боялся высунуться из-под накидки и пытался вспомнить, что могут делать эти твари, когда вокруг тихо. Конечно, звуки были слышны, скрипы, шелест, но они не походили на то, что недавно нас окружало. Нащупал край накидки и приподнял. Ничего не произошло. Ещё приподнял. Ничего. Не снимая с головы накидку я приподнялся. Вокруг мирно и спокойно, будто и не было никакой угрозы. Рядом три маленьких холмика – скорчившиеся спутники под накидками.
– Эй, вы живы? – позвал потихоньку. – Или спите?
Холмики зашевелились и из-под накидок показались бледные лица и настолько испуганные, что мне стало смешно, и я расхохотался.
VI
Небо светлело, звёзды и Голубика меркли, а Зелёнка уже скрылась за горизонтом. В утренних сумерках не заметили, как пропустили обходную тропинку, если таковая вообще имелась, и зашли на полузатопленную пустошь. Или это болото? Скорей всего, не болото, а низина, где скопилась вода от недавних проливных дождей. Растительность обыкновенная, луговая с редкими кустами. Тут наши палки пригодились, без них можно и ногу подвернуть: на пути то ямка, то кочка. Горизонт казалось совсем рядом.
Идём, идём… местность медленно поднималась и горизонт – всего лишь возвышенность на краю этой пустоши. Дальше увидели домики какого-то поселения, окружённого садами и полями. От пустоши через середину поселения шла дорожка. Сначала едва виднелась из-под тёмной воды, затем влажная тонкая тропинка вилась между пучками травы, ближе к домам она расширялась и выглядела утоптанной.
Шли без опасений, потихоньку переговаривались, но усталость от пройденного пути начинала сказываться. Мы смотрели по сторонам и замечали приметы бедности, окружающие буквально со всех сторон. Стены давно не крашены с облупившейся краской. В пестроту обшарпанных стен вмешивалась серость смеси песка и глины в местах, где разбиты углы домов. Крыши, как заштопанные штаны, покрытые латками стыдливо прятались за кроны деревьев. Попадались домики с подслеповатыми и кривыми окнами, будто слегка наклонённые в поклоне.
Ангур споткнулся и, если бы Ивел, идущий рядом не подхватил, тот бы упал.
– Осторожней! – воскликнул отец. Смотри, под ноги, а то растянешься.
– Не знаешь, что лучше: идти, бежать или падать?
– О чем ты, Ангур? – удивился я.
– А, вы что не видите, что за нами наблюдают. Почти за каждым забором. С рогатинами. Из-за листвы зелёная одежда почти не видна.
– Ремесленники крестьянам – не враги, – напомнил отец.
– Может быть, они никому не верят, – предположил Ивел.
– И чего им не спится? – удивился я, только и мечтая поскорее добраться до какой-нибудь лодки и подремать, переправляясь на другой берег пролива.
Попробуй заметь прячущегося человека, если не знаешь, что тот прячется, а уверен в том, что тот спокойненько полёживает на койке и продолжает смотреть очередной сон. Ангур потом сказал нам, что случайно встретился взглядом с кем-то, кто выглядывал сквозь листву, от этого и споткнулся. После его предупреждения мы замолчали, но продолжали идти и, более внимательно вглядываясь в окружающее пространство, крепко держали палки, готовые дать отпор, если на нас нападут.
Мы уже выходим из поселения, а вокруг по-прежнему тихо. Идём спокойно, но очень хочется обернутся. Терпим и идём, прислушиваясь к различным звукам, похоже никто нас не преследует.
Впереди у горизонта, почти напротив небо озарилось золотистым свечением – всходила Сияющая.
– Я больше не могу, – прошептал я и… обернулся.
Крестьяне зашипели, пытаясь остановить, но я уже смотрел в сторону поселения. Отец тоже повернулся.
Вдали, около домов стояли местные жители, мне показалось, что они испуганы и удивлены одновременно. Я помахал им рукой. «Зелёные одежды», как я их назвал взирали с недоумением. И я им крикнул «Привет из поселения Ровное, острова Промежуточный!» Я хотел пригласить их в гости, но вовремя вспомнил это мог сделать только хозяин дома, но отец молчал. Я ещё помахал им и повернулся в сторону Сияющей.
Крестьяне опять на меня зашипели, зачем, мол, назвал откуда мы. Оправдываться, что очень захотелось не имело смысла, они бы стали ещё больше ворчать и называть меня неразумным мальчишкой. Но у меня почему-то поднялось настроение и расхотелось спать.
Пытаясь отвлечь, напомнил, что независимые отвезли нас к Птице туда, где «шея» наиболее узкая, так что скоро придём к берегу. Однако впереди берега не видно, лишь густой кустарник и я пошёл к нему, намереваясь уже вблизи отыскать тропинку или обойти.