Повести и рассказы
Шрифт:
– Ее имя… – отвечал Г…ъ нетвердым голосом. – Вы подарили меня счастьем!.. – продолжал он, надевая на руку кольцо и целуя его.
Но Эмилия не обращает внимания на его восторг. Она встала с места, вышла из комнаты…
«Что это значит? – думал Г…ъ. – Понимаю! порыв любви и испуганная скромность женщины…»
Вместо Эмилии вышла горничная девушка и объявила, что госпожа ее чувствует себя нездоровою и извиняется, что принуждена отложить поездку за город.
«А, плутовка! – думал Г…ъ, выходя и рассматривая кольцо, полученное от Эмилии. На нем было вырезано имя, но соскоблено… Может
Г…ъ идет домой. Для него необходимо рассеяние; взор его светел, он щедр за общим столом, он готов лить шампанское на голову тому, кто не пьет его. После обеда рассыпает он червонцы на стол, тасует карты; понтеры трещат колодами, выигрышные червонцы в банке; пошли углы, транспорты, темные, на все четыре, до первой убитой…
– Ва-банк! – раздается в углу стола.
Ротмистр вскидывает взоры. Это знакомец его, молодой человек.
– А, мое почтение!.. Не хотелось бы на все, да нечего делать, за мной реванж.
– Ва-банк! дама! – повторяет молодой человек, Г…ъ начинает метать…
– Убита, – раздается в устах всех понтеров.
– Нет счастья в картах!
– Верно, вы слишком счастливы в любви! – говорит ротмистр, считая червонцы.
– Правда ваша. Не угодно ли выиграть любовное кольцо… Вы, кажется, можете отвечать таким же… Я вижу у вас на руке.
– Я на свое кольцо не играю, – отвечал Г…ъ, – но если угодно, ваше пойдет в пяти червонцах.
– Может быть, вы дороже оцените это кольцо. Молодой человек снял кольцо с руки и бросил к ротмистру.
Г…ъ взял его, взглянул на надпись: Эротида, 1811 года. Он вспыхнул, вскочил с места, схватил молодого человека за руку, отвел его в сторону и произнес задыхающимся голосом:
– Где, сударь, взяли вы это кольцо?
– Я, сударь, не обязан вам отвечать на ваш вопрос.
– Вы должны отвечать, или я заставлю вас, сударь, отвечать на расстоянии четырех шагов!..
– И очень рад, принимаю ваш вызов.
– Завтра же в 6 часов, сударь!..
– Не завтра, а сего же дня; теперь еще светло, сию же минуту! Там, сударь, где небо на земле!
– Очень хорошо-с! Уверен, что вы там не будете так счастливы на rendez-vous [21] со мною!., но секунданты?
– Не нужно… к чему свидетели? Любовь не терпит их, и ненависть не должна любить! Прощайте, чрез полчаса я буду на месте.
Молодой человек уходит.
«Знаю я вашу братью фанфаронов!» – думает ротмистр.
В положенное время он велит седлать коня, берет кухенрейтерские пистолеты, едет в Хиршеншпрунг. Молодой человек уже там.
– На сколько шагов угодно? с барьером.
21
На свидании (франц.)
– Вы вызывали меня отвечать вам в расстоянии четырех шагов, и я готов; но до смертельной раны, не иначе.
Решимость молодого человека потрясла душу ротмистра.
– Хорошо, хорошо! – отвечал он, – заряжайте пистолеты!
Пистолеты заряжены, шаги отмерены.
– Я вам, сударь, повторяю, – говорит Г…ъ, – извольте мне отвечать на вопрос, сделанный вам, и дело обойдется без крови.
– Ответ уже в дуле, сударь, извольте повторить ваш вопрос выстрелом!
Г…ъ навел курок, молодой человек также. Он подошел к самому барьеру, целит в ротмистра медленно.
Г…ъ не выдержал, спустил курок, и пуля впилась в грудь молодого человека. Он упал на землю, бросил пистолет, сжал рану рукою.
– Убил! – вскричал Г…ъ невольно, подбегая к нему.
Молодой человек приподнялся, сорвал с себя накладные волоса и произнес замирающим голосом:
– Оставьте… помощь ваша бесполезна и для соперника вашего и для моей соперницы…
– Эмилия! – вскричал Г…ъ, падая на колена.
– Нет, не Эмилия… а забытая тобой… Эротида… прощай!..
– Эротида! – едва промолвил ротмистр. Чуть внятное прощай повторилось. Последний луч солнца исчез за горою; казалось, что ночь торопилась накинуть черный покров на отжившую Эротиду.
– Вообразите же себе, – говорил мне Г…ъ в 1818 году в М….е, – был же я столько слеп, что не узнал Эротиды в Эмилии и Эмилии в этом отчаянном офицерике Мамоновского полка.
– Что же сделали вы с этой несчастной? – спросил я, смотря с ужасом на этого человека.
– Похоронил собственными руками в волнах Эгера! Возвратившись в Карлсбад, я на другой же день слышал новость городскую: повсюду рассказывали, что прекрасная пациентка скрылась неизвестно куда с одним молодым человеком, моим соперником, испугавшимся вызова на дуэль… Аделина долго дулась на меня, однако же мир был заключен; она рассталась с маминькой. На границе России, в первой церкви, стал я с нею около налоя, дьячок подал нам в руки свечи, отпел панихиду вместо венчанья… Теперь не знаю, как проживает она в Могилеве на Днепре.
Вот слова, которыми заключил Г…ъ рассказ, из которого я составил быль или небылицу – не знаю.
– Повесть хороша, хороша! – сказали слушатели.
– Хороша, только конец немного темен; притом же Эротида в собственной роли мало образована, в роли Эмилии слишком блистательна, а в роли офицера чресчур мужественна.
– Воспитание, любовь и время чего не могут сделать из женщины! – отвечал хозяин-повествователь, укладывая свою тетрадку в бюро.
Неистовый Роланд
Глава I
В одном из пятидесяти пяти губернских и пятисот пятидесяти пяти уездных городов Российской империи в заездной корчме ходил по комнате из угла в угол человек лет тридцати, важной наружности, с пламенными черными глазами, с пылким румянцем на щеках. На нем был синий сюртук; три звезды светились на груди; беспокойство и смущение выражались во всех чертах.
Двери в хозяйскую спальню были притворены. Подле спальни в кухне молодая еврейка стряпала кугель и готовила чай для постояльца.