Повести и рассказы

Абрамов Сергей Александрович

Сам себе удивляясь, Истомин сходил к «жигулю» и выключил зажигание, потом направился к трактористу, который сладко пыхтел дешевой сигареткой, жмурился на солнышке, что твой котяра. Сам Истомин вообще-то не курил, но мог, если надо, поддержать компанию, что помогало ему в его писательских скитаниях по городам и весям, в его встречах с представителями различных трудовых профессий.

На кой ляд ему этот тракторист, Истомин не знал, но решил не пренебрегать лишним знакомством. Все идет в копилку, считал он, все на нужной полочке отложится, а к месту припомнится – когда

срок подойдет.

– Ты, я вижу, свой в доску, – сказал ему тракторист, когда Истомин устроил зад на более или менее чистом месте, – ты, я вижу, рабочего человека не чураешься, хотя сам, ясное дело, интеллигент фигов.

– Не без того, – согласился Истомин, разминая в пальцах полученную сигаретку, но не закуривал, оттягивая страшный момент, поскольку знал горлодерские свойства данной табачной марки.

– Вот ты небось сейчас скажешь: нехорошо, Валера, оставлять трактор на шоссе, это, Валера, негигиенично. Ведь так, скажи – нет?

– Так, – посмеиваясь, согласился Истомин. От Валеры явственно несло тяжким сивушным духом, строгой проверки на алкоголь он бы сейчас не прошел. Тракторист находился в той степени опьянения, когда легкое недовольство работой плавно переходит в недовольство начальством, всей системой лесозаготовок, устройством планеты и конструкций Солнечной системы. В таком состоянии человека так и тянет в азартный дружеский спор о смысле бытия, но спорить с ним в данный момент не рекомендуется: не исключено, может пустить в ход аргумент в виде крепкого рабочего кулака, а то и монтировки. А что такому аргументу противопоставишь? Только аналогичный, той же или большей жесткости… Подобные споры Истомин не любил. То есть он мог, конечно, врезать справа или слева при случае – силушкой Бог не обидел, реакцией тоже, но излишней агрессивностью Истомин не страдал, драк старался по возможности избегать, потому что всегда помнил о всякого рода ненужных последствиях.

– А раз так, – обрадовался Валера, – то почему бы тебе самому не сесть в мою железку и не отогнать ее к едрене фене, пока я перекуриваю?

Псевдорабочий человек Валера на поверку оказался обыкновенным хамом. Уже одно то, что он непрерывно кичился своим рабочим званием, вызывало подозрение, а безадресная разгульная ненависть, разбавленная вольным матерком и подогретая плодово-ягодной смесью, делала разговор с ним не только бесполезным, но и опасным. Похоже, писательская копилка останется незаполненной, решил Истомин и встал.

– Перекуривай, Валера, – сказал он, – только легкие не надорви.

– Ты куда? – не понял маневра Валера.

– Пора. – Истомин был лаконичен.

– Ага-а! – возликовал Валера. – Ты струсил, мужик! Ты меня забоялся!

Спокойно, сказал себе Истомин, не заводись. Он повернулся и пошел к шоссе, стараясь не оборачиваться, не ронять достоинства, но спиной чувствовать любое движение тракториста…

– Струсил, струсил! – куражился Валера. – Ой, смотри, все штаны обделал!

Истомин непроизвольно дернул рукой, чтобы проверить вздорное утверждение Валеры, но вовремя спохватился, жутко застыдился порыва, и вдруг горячая волна злости окатила его, захлестнула с головой, он уже не помнил, что делает, только рванул к трактору, с ходу прыгнул в кабину, вправо-влево посмотрел – пустое шоссе! – и, выжав педаль, потащил рычаги управления траками от себя. Машина прямо-таки прыгнула вперед – только гулко дернулись сзади елки.

– Стой! – заорал Валера. – Куда, гад?! Истомин, оказывается, неплохо помнил институтские уроки, не зря сдавал считавшийся у студентов ненужным зачет по вождению тракторов. Мощный «ДТ» легко перевалил через шоссе, углубился в лес, в просеку, и замер на месте, когда Истомин поставил рычаги на нейтралку.

Он соскочил на землю, достал из кармана носовой платок и брезгливо обтер руки. Подбежавший Валера тяжело дышал – этаким карасем, выброшенным из воды. К нижней губе приклеился мокрый окурок.

– Я же сказал: береги легкие, Валера, – заметил Истомин. – Дыхалка у тебя ни к черту.

Швырнул платок на землю и пошел к «жигуленку». Валера так и стоял – женой Лота: видно, не ожидал он от интеллигента фигова подобной прыти. Истомин прокатился мимо на второй передаче, помахал ему из окошка и газанул вовсю. И только тогда напряженно подумал: что с брюками?

Проехав с километр, притормозил, торопливо вышел на обочину, весь изогнулся, бедный, пытаясь рассмотреть собственный зад. Вопреки ожиданиям зад оказался чистым.

А-а, ладно, доблестно решил Истомин, в цирке все равно темно, никто не увидит. И собрался ехать дальше. Но до сих пор гудевший ровно «жигуленок», верный белый конек, вдруг надсадно чихнул, затрясся и заглох. Это было вовсе непонятно.

Истомин поднял капот и заглянул в двигатель. Оттуда несло жаром, подгорелым маслом и бензином марки АИ-93.

– Перекал, что ли? – спросил вслух Истомин.

– Газовать легче надо, – сварливо ответил «жигуленок». – Тебе что Олег говорил?

– Между прочим, – отпарировал Истомин, – Олег сказал, что твой движок внатяг пускать нельзя. Поэтому и газую на низших…

– Вот и догазовался, – констатировал «жигуль». – Я захлебнулся. Увеличь холостые и жди.

– Ну и подожду. Воздухом подышу.

– Самое время – после трудовой победы, – ехидно заметил «жигуль».

– Ты что, видел?

– Не слепой, фары не зажмуриваю.

– Осуждаешь?

– Твое дело, – индифферентно сказал «жигуль», подставляя Истомину горячий карбюратор, подсовывая под отвертку винт регулировки холостого хода. – Ты бы завел меня сначала, чего зря крутить.

– Ах да! – запоздало сообразил Истомин, обошел машину, повернул стартер, прижал акселератор.

«Жигуль» завелся с пол-оборота, но рычал с легкими перебоями, будто покашливал. Истомин покрутил винты на карбюраторе, послушал – двигатель загудел ровно и мощно.

– Так годится? – прокричал Истомин.

– Нормалек! – ответствовал «жигуль». – Теперь выруби, дай остынуть. Заодно и поговорим.

Истомин выключил зажигание, распахнул все двери – пусть салон проветрится, пусть по нему ветерок погуляет – и сел за руль, спинку сиденья откинул: впору и самому малость передохнуть.