Повести и рассказы
Шрифт:
«Фью! — свистнул вдруг американец: в том месте шкуры, где у козла должны быть рога, дырок для них не оказалось. — Самка! Вот так фунт! Старик-то, видно, маток бьет!»
Еще с минуту вертел Джекобс в руках шкуру косули, что-то усиленно про себя обдумывая. Потом хлопнул себя по лбу и громко сказал:
— О-кей! Пари выиграно!
Затем Джекобс лег и крепко заснул.
Утром американец подошел к Андреичу со шкурой косули в руках и строго сказал:
— Послушайте, это как называется?
— Чего? — не понял старик.
— Шкура
«Не было печали!» — ахнул про себя Андреич. Сбиваясь от волнения, он стал рассказывать гостю, как старая рысь при нем прыгнула косуле на спину и как он застрелил хищника на его жертве.
— Толкуйте! — оборвал его американец. — Меня баснями не проведешь. Я представлю шкуру вашему начальству. Вы уплатите штраф в 25 рублей и будете лишены места. Я позабочусь об этом.
Ноги подкосились у старика. Он хорошо знал, как строго карает суд лесных сторожей за нарушение охотничьих правил. Чем может он доказать, что дробь попала в животное после того, как оно было убито рысью?
Старый лесничий на слово поверил бы Андреичу: он знал его безупречную службу в течение тридцати лет. Но, как назло, прежний лесничий недавно был сменен молодым. Этот еще и в глаза не видал Андреича.
— Иван! — крикнул Джекобс. — Закладывай лошадей! Мы уезжаем.
Андреич опустился на лавку.
Американец хладнокровно раскуривал короткую трубку.
— Вот что! — внезапно обернулся он к Андреичу. — Даю вам две минуты на размышление: или вы мне отдадите рысь, — тогда я верну вам шкуру косули, — или вас выгонят со службы. Тогда всё равно вам придется расстаться со зверем, потому что с ним ни в одну деревню не пустят. Выбирайте.
Удар был метко рассчитан. Мысли вихрем понеслись в голове Андреича.
Отдать Мурзука? Ни за что! Лучше лишиться места.
Но если дойдет до этого, придется и с Мурзуком проститься. И пойдет старик один-одинешенек скитаться по белу свету, без угла, без пристанища…
Чуял Андреич: недолго ему остается жить. Трудно было старику бросить избу, которую он считал своей.
Однако нечего было делать.
Ни слова не сказал Андреич американцу. Сходил в избу за ружьем и выстрелил в воздух.
— Готово! — объявил возница, подводя лошадей к крыльцу.
— Ну, хозяин, — обратился Джекобс к Андреичу. — Вот расписка. Я не хочу брать у вас зверя даром. Получите тридцать рублей. Подпишитесь вот здесь.
— Не надо мне ваших денег, — мрачно сказал старик.
В эту минуту стайка дроздов с тревожным криком поднялась с опушки леса.
Почти сейчас же из кустов выскочил Мурзук.
Он был далеко в лесу, когда услышал выстрел Андреича, и быстро примчался на зов хозяина.
Подбежав к старику, зверь вскинулся ему на грудь.
Старик прижал к себе голову рыси и ласково погладил. Потом подошел к клетке и показал на нее Мурзуку.
— Иди, сынок, сюда! Рысь весело вскочила на телегу и протиснулась в узкую дверцу клетки. Андреич захлопнул за ней дверцу
— Берегите зверя, — тихо попросил он американца.
— О, можете быть спокойны! — решительно заявил Джекобс. — Он будет нашим любимцем. Сами можете прийти посмотреть.
И он сказал Андреичу адрес зверинца.
Старик проводил телегу за ворота, еще раз простился с Мурзуком и, приказав ему лежать смирно, побрел в избу.
Дома Андреич бросил в огонь шкуру косули, сел перед печкой и горько задумался.
Глава шестая
В ТЮРЬМЕ
Мурзук спокойно дремал в клетке. Хозяин велел ему лежать здесь. В этом не было ничего странного: Мурзук привык подолгу дожидаться Андреича там, где ему приказано. В конце концов хозяин приходил, и тогда Мурзук снова бежал куда вздумается.
Странно было только, что его куда-то везли незнакомые люди. Но и это не беспокоило Мурзука: разве не мог он в любую минуту толкнуть дверцу лапой, соскочить с телеги и убежать в лес?
До станции доехали скоро. Джекобс немилосердно гнал лошадей: он боялся, как бы зверь не наделал ему в дороге хлопот.
Первые признаки беспокойства Мурзук обнаружил, когда с грохотом подкатил поезд. Зверь вскочил на ноги и стал зорко вглядываться в толпу, обступившую клетку. Глаза его искали хозяина.
Хозяина не было.
Джекобс успел добыть разрешение на провоз зверя в багажном вагоне и с большими предосторожностями перенес клетку в поезд.
Поезд тронулся. Лязгнуло под полом железо, застучали колеса.
Тут Мурзук почуял, что дело неладно.
Он ударил лапой дверцу клетки.
Дверца не поддалась.
Мурзук стал бешено метаться из угла в угол, бил лапами направо и налево, грыз прутья клетки зубами.
Всё напрасно. Кругом мерно позвякивало железо.
Внезапно Мурзук понял: он попал в ловушку.
Это сразу изменило его поведение. Зверь прижался к задней глухой стенке клетки и застыл.
Только глаза его горели в темноте вагона.
Через шестнадцать часов поезд пришел в город. Шум, грохот, крики не могли нарушить оцепенения зверя.
Американец нанял подводу и благополучно доставил рысь в зверинец.
Мурзука выпустили в новую, более просторную клетку. Он сейчас же попробовал, нельзя ли отсюда бежать.
Слепая ярость отчаяния удесятерила его силы. Но люди хорошо рассчитали прочность постройки: рысь не могла вырваться из тюрьмы.
И пока обезумевший зверь метался по клетке, хозяин зверинца любовался им, восхищался его силой, необычайной величиной и красотой.
Потом они пошли вместе с Джекобсом. В воротах сада оба приостановились. До них донесся долгий, жуткий крик рыси. Он начался с очень высокой ноты, перешел в дикий плач и рев и кончился низким глухим стоном.