Повести и рассказы
Шрифт:
Боря думал и проклинал цепкого «придиру» — милиционера. «И как я только попался ему? Зачем вышел из вагона? А всё из-за того слепого, дяди Степана. Сидел бы на месте, так нет, пошёл и пропал. А тут теперь вот выкручивайся…»
Борю Шилова привели в милицию. Там допрос: кто, откуда, куда едешь, чем живёшь, почему не хочешь в детдом? Ух, сколько спрашивали…
Боря сейчас огорчался, что сказал в милиции не так, как надо. Ему бы сказать, что едет к деду, как учил дядя Степан, а он ответил: «Езжу потому, что хочу». Ему бы сказать, что у него есть мать
Милиционер скрылся за дверью, на которой мальчик по складам прочитал: «Ди-рек-тор». Боря остался в длинном и скучном коридоре. Милиционер сказал: «Подожди здесь». Вот и ждёт Боря. А чего ждёт? Они думают его оставить в этом скучном сером доме? «Всё равно удеру, и всё тут», — решил Боря, оглядываясь по сторонам.
— Пройди-ка, мальчик, сюда! — позвал милиционер, и Боря вошёл в кабинет.
— Тебя как звать? — спросил седой старик.
— Борис Шилов, — нехотя ответил мальчик.
— Сколько тебе лет?
— Десятый!
— Родители есть?
— Есть…
— Ты же в милиции сказал, что у тебя нет родителей, — недовольно возразил милиционер.
— Не говорил я, — пытался оправдаться Боря и покраснел.
— Да, как же не говорил? Вот и протокол, — и милиционер полез в свою сумку.
— Ну, нет… — со слезами произнёс Боря, испугавшись, что сейчас его уличат во лжи.
— Не «ну», а просто «нет» надо сказать, — мягко поправил седой старик.
Боря сразу почему-то невзлюбил этого старика с большими синими глазами, смотревшими из-под нависших густых рыжевато-белых бровей.
— Ну-с, так, — неопределённо сказал седой старик, потом посмотрел на Борю и добавил: — Вот подождём директора, а там решим, куда тебя определить. А вы, товарищ милиционер, можете итти.
Когда шаги милиционера затихли за закрывшейся дверью, Боре стало не по себе. Он хотел выбежать вслед и сказать решительно: «Не останусь здесь и всё». Но в это время старик перебил его мысли:
— Ты что же такой скучный?
Боря хотел ответить какой-нибудь вызывающей грубостью, но вместо этого хмуро проворчал:
— Небось, у вас тут с тоски умереть можно.
— Вот как! — улыбнулся старик. — Это ты напрасно. Вот поживёшь и сам увидишь, что всё хорошо будет.
— Нет! — отрубил Боря.
Оба замолчали. Старик смотрел на мальчика и о чём-то сосредоточенно думал, а Боря стоял, опустив голову. У него было такое состояние, точно он лишился способности думать. Глаза были открыты, но не видели ничего, их заволокло слезами горькой обиды.
— Ну-с, давай знакомиться по-настоящему, — произнёс, наконец, старик ласково и просто.
— А я не хочу знакомиться, — дерзко ответил Боря, не поднимая головы.
Старик словно не слышал ответа Бори и продолжал:
— Меня зовут Илья Ильич. Я учитель, твой будущий
— Не хочу! — снова с дерзким вызовом сказал Боря.
Илья Ильич вышел из-за стола и подошёл к мальчику. Он положил свою высохшую руку на плечо Бори и, глядя на его голову с грязными, нестриженными волосами, сказал:
— Ты напрасно сердишься. Напрасно. У нас хорошо тебе будет. Учиться будешь, работать, расти.
Илья Ильич погладил Борю по голове и неожиданно спросил:
— Читать умеешь?
— Нет, — ответил Боря и мотнул головой так, что рука учителя повисла в воздухе.
— Ну-с, а писать? — снова спокойно спросил учитель.
— Ничего не умею. Ни писать, ни читать, и всё тут!
— И считать тоже не умеешь?
Боря не ответил.
— Сто разделить пополам — сколько будет? — спросил Илья Ильич, внимательно глядя в лицо мальчику.
— А мне зачем знать, сколько будет? — ответил Боря, хотя хорошо знал, что будет пятьдесят. Ведь слепой и он деньги, что собирали по вагонам, делили пополам. Но он решил до конца грубить Илье Ильичу, надеясь, что это поможет ему избавиться от детского дома.
Наконец, осторожно ступая несгибающейся левой ногой, вошёл директор. Он был высок ростом, в кителе защитного цвета. На левой стороне груди в два ряда разместились разноцветные колодочки. Учитель стал рассказывать ему о Боре. Директор внимательно слушал, изредка бросая на паренька пристальный взгляд. Поймав этот взгляд, Боря подумал: «Злой, ещё бить будет…»
Потом Илья Ильич повёл Борю на четвёртый этаж. Там он попросил дежурную подготовить постель новому мальчику, постричь и выкупать его, дать чистое белье.
Как только Боря услышал, что его хотят постричь, он сразу про всё забыл и крикнул:
— Не дам стричь волосы!
— Почему, мальчик, ты такой упрямый? — спросила женщина, заправлявшая кровать.
— Не хочу, и всё, — ответил Боря, почти взвизгивая.
— Ну-с, я думаю, ты мальчик умный, поймёшь, что это для тебя же лучше, а завтра я проверю. Приходи на уроки во второй класс, мальчики тебе покажут.
Борю заставили сесть на стул и остригли машинкой длинные грязные волосы. После купанья он ходил ужинать с ребятами и удивился, что на столе было вдоволь хлеба, вкусная каша с маслом и сладкий кофе. Боря сильно проголодался, быстро съел кашу и начал кусочком хлеба вытирать тарелку. Соседний мальчик сказал:
— Если не наелся, попроси добавки. У нас полагается.
Но Боря из гордости не попросил, хотя мог бы съесть ещё по меньшей мере три порции такой вкусной каши.
После ужина он вернулся в свою комнату. В коридоре часы пробили десять. Ребята стали ложиться спать. Боре не хотелось спать, не привык он ложиться так рано. Собственно, он вообще не знал, когда следует спать. Он спал обычно после того, как они со слепым дядей Степаном заканчивали ходить по вагонам и забирались в старый заброшенный вагон в тупике или напрашивались к кому-нибудь в дом, чтобы передохнуть и поесть…